Нацпрограмма развития мясного животноводства: Выполнить нельзя отказаться?
Как и в известном крылатом выражении, судьба упомянутой в подзаголовке национальной программы зависит от отсутствующей запятой, меняющей смысл на противоположный.
60 ТЫС ТОНН МЯСА МЫ ТАК И НЕ УВИДЕЛИ
Сама программа, рассчитанная на 10-летний период с 2018 по 2027 годы, подавалась ее разработчиками как национальная стратегия. Но в итоге тогдашний премьер-министр Бакытжан Сагинтаев охладил их пыл, предложив рассматривать ее как составляющую более масштабной госпрограммы — развития агропромышленного комплекса на 2017-2021 годы, подготовленную позже.
Он же напомнил и о том, что ранее было взято обязательство по доведению экспортного потенциала мяса до 60 тыс. тонн еще к 2015 году на основе комплексного плана мероприятий по реализации проекта «Развитие экспортного потенциала мяса крупного рогатого скота на 2011-2015 годы». Эти амбициозные планы провалились, хотя были потрачены огромные средства на ввоз в Казахстан из-за рубежа племенных быков и телок. Более того, в итоге численность крупного рогатого скота даже сократилась, как и производство мяса в убойном весе.
После такого сокрушительного провала пришлось поменять руководство Минсельхоза, который вслед за Асылжаном Мамытбековым возглавил Аскар Мырзахметов. С его приходом и появилась упомянутая выше госпрограмма развития АПК на 2017-2021 годы.
В ней с упором на сельхозкооперативы ставилась амбициозная задача в части увеличения производства мяса и роста экспорта до 40 тыс. тонн. Однако сменивший последнего на этом посту Умурзак Шукеев назвал достижение ежегодного объема экспорта в 60 тысяч тонн принципиальным.
Досталось Минсельхозу за неисполнение этой задачи и от Елбасы – первого президента Казахстана. В ответ г-н Шукеев пообещал достичь экспорта мяса в 60 тыс. тонн в нынешнем 2020 году. Но, похоже, это была шутка, если верить данным официальной статистики, как и обещание г-на Мамытбекова выйти на 35 тыс. тонн по этому показателю в прошлом 2019 году.
По данным же статистиков, общий объем экспорта мяса и мясопродуктов из Казахстана составил в прошлом году 26,6 тыс. тонн, в том числе мяса – 23,1 тыс. тонн, говядины – лишь 6 тыс. тонн (в стоимостном выражении – соответственно $64,9 млн., $58,6 млн. и $23,4 млн.).
Для сравнения: лидирующая по экспорту говядины и телятины Бразилия поставила на мировой рынок 2,2 млн. тонн, следующие за ней Индия – 1,6 млн. тонн, Австралия и США – по 1,5 млн. тонн.
В нынешнем же году за 8 месяцев казахстанский экспорт мяса составил 14,7 тыс. тонн на сумму $34,5 млн., говядины – 6 тыс. тонн ($20,6 млн.). Как видно из этих данных, нашей стране очень далеко до вхождения в группу мировых лидеров мясного рынка. Поэтому трудно понять, из-за чего вдруг так взыграли глобальные амбиции разработчиков упомянутой выше нацпрограммы.
МЕЧТАТЬ НЕ ВРЕДНО, НО НЕ ПРО БИРЖИ И ВТО
Тем не менее, хотя провал мясной нацпрограммы стал вполне очевидным, в ней есть и свои положительные стороны, на основе которых можно развивать это направление и в будущем.
Сама схема организации масштабного мясного бизнеса, включающая малые фермерские хозяйства, откормочные площадки, перерабатывающие предприятия и экспортные направления, выглядит вполне реальной в условиях Казахстана, поскольку она давно апробирована за рубежом.
К примеру, автору этих строк доводилось во время пресс-тура в США общаться с тамошними фермерами, в небольшие хозяйства которых привозились на откорм бычки, после чего они увозились на мясокомбинат.
Просто при реализации программы было фактически выброшено звено переработки мяса (его отдали на откуп иностранным инвесторам), после чего на продажу за рубеж элементарно пошел живой скот. А это выхолостило весь ее смысл, ибо сразу же сошла на нет идея производственной цепочки и получения добавленной стоимости, а вместе с ней и огромные субсидии, ушедшие на покупку импортного скота.
В итоге, как известно, Минсельхозу пришлось пойти на беспрецедентную меру – запрет вывоза живого скота из Казахстана.
Еще одним явным просчетом нацпрограммы стало игнорирование в ней биржевого механизма реализации сельскохозяйственной продукции, на основе которого ведется в основном мировая торговля.
Для крупного рогатого скота (Live Cattle) контракты заключаются на товарных и фьючерсных биржах, при этом оговариваются все условия к спецификации к стандартному контракту. Биржевой рынок живого скота привлекает не только покупателей реального товара, но и трейдеров с массовым инвестором, что повышает его ликвидность.
Кстати, в США упомянутые выше фермеры показывали журналистам на своих компьютерах, как отслеживать биржевые котировки на скот и просчитывать на их основе ожидаемую прибыль. Без выхода на ведущие мировые и региональные торговые площадки вряд ли можно всерьез говорить о продуманной экспортной стратегии не только по говядине – ведь биржевые контракты заключаются также на свинину, баранину, курятину, шерсть, шкуры и другие сельскохозяйственные товары.
Отсутствие компонента нацпрограммы по выводу отечественной мясной продукции на ведущие биржи мира сводит на нет и ее маркетингово-географическую часть, в которой оцениваются шансы Казахстана по конкуренции с ведущими производителями мяса в разделе ключевых рынков сбыта.
Так, по говядине наиболее привлекательными страновыми направлениями названы Китай, Вьетнам, Иран и Саудовская Аравия, а региональными – Ближний Восток и Азия. Причем прогнозируется, что к 2026 году Казахстан может закрыть до 12 % импорта говядины в страны этих регионов!
Есть в нацпрограмме даже подробный расчет ценового преимущества Казахстана против Австралии при поставке говядины в Китай. Все это хорошо, однако остается непонятным, каким образом при отсутствии выхода к морским портам Казахстан сможет справиться с масштабными поставками мяса и живого скота на большие расстояния в страны с жарким климатом, не имея для этого соответствующий транспортный арсенал.
Австралия же, как и другие крупнейшие мировые производители мяса, пользуется хорошо отлаженными морскими перевозками для своей продукции. Есть также и целый флот, специализирующийся на перевозке живого скота – его флагманы могут доставить одним рейсом до 16 тыс. голов крупного рогатого скота из Австралии, к примеру, в Индонезию за несколько дней. Есть и более дальние маршруты – в страны Ближнего Востока и даже в Мексику!
И уж совсем далекой от передового мирового опыта выглядит финансовая часть нацпрограммы, в которой основной упор делается на бюджетные субсидии и кредиты наряду с масштабными заимствованиями из «ЕНПФ» и даже Национального фонда при том, что по строке «иностранные инвестиции (мясокомбинаты)», то есть по переработке, никаких сумм не приводится!
Иными словами, разработчики программы сделали упор в ее реализации на средства государства и пенсионные накопления казахстанцев, заведомо обрекая предлагаемую ими финансовую модель на постоянную подпитку из этих ресурсов вместо повышения эффективности производства и сокращения роли государства в этом секторе.
Между тем Австралия, выбранная в программе почему-то в качестве главного объекта для конкурентной борьбы Казахстана, давно пошла другим путем, приступив еще с 70-х годов прошлого века к сокращению государственной поддержки аграрного сектора с тем, чтобы исключить ее искажающее влияние на торговлю.
Схожим путем с середины 80-х годов пошло правительство Новой Зеландии, где поэтапно упразднили систему существовавших субсидий и перешли к сугубо рыночным механизмам регулирования в аграрной сфере.
В этой связи стоит вспомнить о том, что Казахстан еще пять лет тому назад вступил в ВТО, правила которой не допускают экспортных сельскохозяйственных субсидий, поэтому разработчикам логично было бы предусмотреть в нацпрограмме поэтапное сокращение объемов господдержки в производстве и экспорте мяса и мясной продукции.
СОВЕРШЕНСТВУ НЕТ ПРЕДЕЛА, А КУШАТЬ ХОЧЕТСЯ ВСЕГДА
Конечно, проще всего было бы отправить в корзину нацпрограмму и приступить к разработке нового документа, поскольку глава государства в своем последнем послании и так поручил разработать качественно новый национальный проект развития аграрно-промышленного комплекса на пятилетку.
К тому же и у нынешнего руководства Минсельхоза в отличие от его предшественников нет чисто коммерческого интереса в проектах, предусмотренных нацпрограммой.
С другой стороны, в ее реализацию вложены немалые средства налогоплательщиков – закуплен импортный племенной скот, построена инфраструктура, вовлечены малые фермеры, взявшие кредиты и закупившие скот, ну и так далее.
Поэтому просто так остановить процесс реализации нацпрограммы практически невозможно.
Другое дело – оперативное внесение корректировок в ее содержание, в первую очередь по части переработки мяса с тем, чтобы за рубеж уходил не живой скот, а продукция с добавленной стоимостью.
Следующий момент – достижение разумного баланса между экспортом и импортом мяса для нужд полного обеспечения им населения по доступным ценам. Ведь в последнее время цены на мясо и мясную продукцию росли быстрыми темпами во многом из-за системных перекосов в реализации нацпрограммы развития мясного животноводства, поскольку ставка на экспорт давала ясный сигнал на сокращение предложения на внутреннем рынке.
Между тем по данным официальной статистики в прошлом году импорт той же говядины в Казахстан составил 26,3 тыс. тонн, то есть более чем вчетверо превысил объем ее экспорта, оказав сдерживающее влияние на рост цен на нее!
При этом, как отмечают, мясопереработчики, импортная продукция гораздо выше по качеству отечественной, будучи изготовленной и упакованной по международным стандартам. Казахстанское же мясо поставляется на внутренний рынок большей частью из личных подсобных хозяйств, где фактически отсутствует современное высокотехнологичное мясное производство. В этих хозяйствах содержится основная часть крупного рогатого скота – 4,4 млн. голов на начало октября текущего года против 3,0 млн. у индивидуальных предпринимателей, в крестьянских и фермерских хозяйствах, и 0,8 млн. – в сельхозпредприятиях.
Понятно, что быстро изменить такой расклад практически невозможно, поэтому ставка на кооперацию фермеров в новом национальном проекте развития АПК выглядит вполне логичной. Но, конечно же, это вовсе не означает, что отечественные мясопереработчики должны ждать, пока кооперация даст свои плоды и для них!
Поэтому наращивание импорта качественного недорогого мяса в режиме «зеленого коридора» как для переработки, так и для потребления населением представляется вполне логичным, ибо заодно дает и сильный импульс к повышению эффективности труда отечественных фермеров и конкурентоспособности их продукции.
В заключение можно предложить также сделать корректировку программы в части географических направлений экспорта мяса из Казахстана и ключевых его составляющих.
Здесь стоит отметить, что Китай все же является на данный момент крупнейшим производителем мяса в мире, и с учетом протекционистских действий своих партнеров в условиях пандемии коронавируса наверняка предпримет меры по заполнению импортных ниш своей продукцией. К тому же доля импорта в его мясном балансе невысока, как, кстати, и у Ирана.
Поэтому более логично было отодвинуть эти две страны на второй план в экспортной стратегии, выдвинув на первый план на азиатском направлении Саудовскую Аравию и Вьетнам, более зависимые от импорта, добавив к ним также Японию с Южной Кореей, у которых доля импортного мяса высока.
Что касается составляющих мясного экспорта из Казахстана, то по каким-то причинам в нацпрограмме игнорируются мясо птицы и свинина при том, что как раз эти две позиции и лидируют в мировом производстве!
Говядина же по объемам производства занимает третье место, а баранина – четвертое.
Мясо птицы лидирует и по объемам в мировой торговле, далее вплотную друг за другом следуют говядина и свинина. Поэтому можно предложить скорректировать нацпрограмму развития мясного производства и в этой части, так как отечественные кормовые ресурсы вполне позволяют ускоренно развивать птицеводство и свиноводство.
Тулеген АСКАРОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»
Автор:
Фермерские ведомости
