Заговоренные

Почему приговоры высокопоставленным сидельцам пересматриваются один за другим? 

Посадки – один из перманентных сюжетов для правящей элиты. В целях сохранения аппаратного влияния и в борьбе за новые командные высоты тяжеловесы безжалостно выбивают друг друга из обоймы. А в периоды экономических кризисов, сокращающаяся кормовая база обостряет и ускоряет внутривидовую конкуренцию. 

Но в последние несколько месяцев в высшем эшелоне власти, по всей видимости, наметилась новая тенденция. С марта на свободу вышли сразу несколько высокопоставленных сидельцев, еще одному остался шаг до условно-досрочного освобождения, а одному из беглецов возвращено многомиллионное имущество. 

Наша Фемида и раньше снисходительно относилась к осужденным агашкам, особенно если он публично покаялся и попросил о помиловании. Однако сегодня они выходят без посыпания головы пеплом. Причем отыгрываются приговоры, которые еще недавно казались бесперспективными, не с юридической, а политической точки зрения. Поэтому закономерно возникает вопрос – с чем связана такая продолжительная сессия снисходительности?  

НА ВЫХОД С ВЕЩАМИ

В марте суд условно-досрочно освободил Мухтара Джакишева, бывшего главу нацкомпании «Казатомпром», осужденного в 2009 году к 14 годам заключения по обвинениям в коррупционных преступлениях. Ранее два предыдущих ходатайства об условно-досрочном освобождении (в 2018 и 2019 годах) оставлены без удовлетворения.

В начале июня стало известно об условно-досрочном освобождении Баглана Майлыбаева, экс-заместителя руководителя Администрации президента, в 2017 году приговоренного к 5 годам лишения свободы по обвинению в злоупотреблении полномочиями и незаконном разглашении госсекретов. До этого ему дважды отказывали в смягчении наказания: в ноябре 2018 года – в условно-досрочном освобождении, в марте 2019 года – в переводе в колонию-поселение. 

Несколькими неделями позже УДО получил НартайДутбаев, экс-глава КНБ. Хотя некоторое время назад казалось, что о смягчении наказания не могло быть и речи: в 2017 году он был осужден на 7,5 лет, а через год срок увеличен до 12 лет. 

Между этими двумя освобождениями произошло другое знаковое событие. Верховный суд удовлетворил протест Генпрокуратуры о возврате конфискованного у экс-акима Атырауской области Бергея Рыскалиева имущества. При этом суд над ним прошел не так давно – в начале 2019 года он был заочно осужден к 17 годам лишения свободы.

С началом июля освободительный тренд продолжился – пересмотрен приговор Амирхану Аманбаеву, бывшему начальнику Департамента финполиции по Алматы. В 2017 году он был приговорен к 14 годам лишения свободы, теперь же с него снята «тяжелая» статья и таким образом до выхода на УДО ему остался буквально один шаг. 

В свое время уголовное преследование каждой из упомянутых персон имело громкую историю. Так, дела Джакишева и Дутбаева шли на фоне объявления войны Мухтару Аблязову, выступавшему первому другом, а для второго – курируемым объектом.

«Посадку» Аманбаева молва связывала с разборками между тяжеловесами, в разное время руководившими финполицией. В общественной дискуссии по делу Рыскалиева рефреном шли жанаозенские события, а Майлыбаева – российский след. 

Поэтому удивительно, что с таким тяжелым политическим контекстом их дела были отыграны без традиционного «чистосердечного признания».   

«РАСКАЙСЯ, Я ВСЕ ПРОЩУ»

Как правило, приговоренные к тюремным срокам бывшие высокопоставленные управленцы досрочно выходят на свободу. Другими словами, редкий агашка, как говорится, «мотал срок от звонка до звонка». 

Так, в марте 2012 года вышел на свободу бывший министр здравоохранения Жаксылык Доскалиев, приговоренный в августе 2011 года к 7 годам лишения свободы по обвинению во взяточничестве. Условно-досрочному освобождению предшествовало его ходатайство к президенту Назарбаеву о помиловании, после чего срок наказания был сокращен до двух лет.

В октябре прошлого года УДО получил КуандыкБишимбаев, бывший министр национальной экономики. В марте 2018 года он был приговорен к 10 годам лишения свободы по обвинению в коррупции, в апреле 2019 года обратился к президенту Назарбаеву с просьбой о помиловании, после чего срок наказания снизился до 4 лет.

На УДО через помилование в свое время вышел и Серик Баймаганбетов – бывший председатель комитета таможенного контроля в январе 2013 года был осужден на 10 лет, в сентября 2014 года на основании помилования срок наказания был сокращен до 5 лет, а в феврале 2015 года он вышел по УДО.

Перечисление можно продолжить историями ЖаксылыкаКулекеева, Серика Буркитбаева, Ерлана Арын, НурланаИскакова, Серика Ахметова и т.д. В свое время всем им были смягчены наказания, о чем большинство из них просили в своих чистосердечных раскаяниях и ходатайствах о помиловании. И это обстоятельство принципиально отличает сегодняшнюю и прошлую практики смягчения уголовного наказания для элиты. 

«ГОСУДАРСТВО ВАШЕ, ВЫ ЕГО И ЗАЩИЩАЙТЕ»

Итак, подведем итоги. Конъюнктура располагает к ужесточению естественного отбора в политическом истеблишменте, поскольку власть находится с одной стороны, в транзитном состоянии, а с другой, под ударом коронавирусного кризиса (здесь можно вспомнить убранную из Сената Даригу Назарбаеву). 

Однако параллельно в нашем серпентарии под названием «правящая элита» наметилась и другая тенденция – за короткий отрезок времени отыграно уже пять приговоров высокопоставленным сидельцам. Причем приговоров, которые еще недавно казались бесперспективными не с юридической, а с политической точки зрения. При этом каждый из отыгрышей не сопровождался ранее традиционными для таких случаев просьбами о помиловании, драматическим посыпанием голов пеплом и благодарными реверансами за дарованную свободу. 

Эта тенденция обращает на себя внимание в контексте того, что в последние годы в правящей элите наметились новые линии разлома. Они связаны в первую очередь с тем, что накануне транзита власти ближний круг активно сужался, из обоймы выпадали тяжеловесы. Этот отсев продолжается и сейчас, а его дополнительным ускорителем выступает принудительная смена поколений, осуществляемая в бюрократическом аппарате. 

Вместе с этим доступ к власти стал эксклюзивный, высший политический истеблишмент сузился до узкокорпоративной матрицы. Соответственно в правящей элите снижается заинтересованность в политической системе, по принципу «ваше государство, вы его и защищайте». Поэтому вполне возможно, что в освободительном тренде не последнюю роль сыграл мотив необходимости снижения конфликтного потенциала внутри элиты, расширения консенсуснойосновы. 

Хотя иногда становится сложно искать рациональность в действиях некоторых представителей власти, так как ихмотивы могут быть прозаичны и банальны.

Нурболат МУСАБАЕВ