Почему евразийская интеграция для Казахстана обречена оставаться экономической категорией
Полную защиту от эрозии суверенитета обеспечит законодательный запрет по передаче суверенных полномочий на наднациональный уровень.
Майская встреча глав государств ЕАЭС продолжает резонировать в медиаполе. И это неслучайно – руководство Казахстана призвав доработать стратегические направления развития ЕАЭС фактически выставило красные флажки для евразийской интеграции, подтвердив ее локализацию исключительно в экономической плоскости. Можно перечислить множество причин для такой позиции, но остановимся на трех важных аргументах.
Во-первых, консенсус по блокированию наднационального компонента ЕАЭС. Он базируется на понимании того, что углубление интеграционных процессов приведет к эрозии суверенитета. И это понимание присуще как обществу, так и правящей элите.
Последняя нацелена на сохранении своей эксклюзивности и не заинтересована в передаче полномочий на наднациональный уровень. В свою очередь, для общественного сознания идеологемы «независимость» и «государственность» являются категориями сакрального порядка.
Как показатель – до прошлого года протестность преимущественно была связана с сопутствующими темами: дискуссия по Доктрине национального единства; протесты против Земельного кодекса; дискуссия по вопросу вхождения и нахождения Казахстана в ЕАЭС; общественная критика заявлений российских политиков о государственности Казахстана и его границах; рост синафобиии, актуализация вопроса «китайской экономической экспансии».
Да и в целом можно заметить, что «крутящий момент» антиинтеграционного трека усиливается постколониальным синдромом, в силу которого любые действия бывшей метрополии по созданию некой общности рассматриваются как проявление имперскости.
Во-вторых, размывание социогуманитарной основы для так называемого евразийского единства. Этот тренд задают несколько процессов. С одной стороны, доля советских людей, выступающих в роли поколенческого коннектора, естественным образом и неуклонно снижается, а вместе с этим сокращается связь с общим прошлым, в роли которого выступает СССР.
Так, в прошлом году доля поколения «дети независимости» только в возрастном фокусе от 15 до 34 лет, составила более 30 % (15-19 лет – 6,1 %; 20-24 лет – 6,6 %; 25-29 лет – 8,3 %; 30-34 лет – 8,5 %).
С другой стороны, продолжается отток русскоязычного населения, вместе с чем также сокращаются возможности для реализации мягкой силы по продвижению концепта «евразийская общность».
В-третьих, Россия потеряла для Казахстана эксклюзивность как точка подключения к прогрессу – если раньше она использовала свою прерогативную роль «окна в мир», то теперь является лишь одним из коннекторов.
В заключении можно вспомнить мемуары «Фрагменты» Петра Своика, который оценивая противостояние между Нурсултаном Назарбаевым и Серикболсыном Абдильдиным, делится таким наблюдением: «… при всей глубине их противостояния была между ними и столь же глубинная связь, не дававшая личному и клановому соперничеству выйти за некие консенсусные рамки. Рамками этими, как я понимаю, сначала было общее происхождение из советской партийно-хозяйственной номенклатуры, а потом – создание и поддержание национальной государственности».
Национал-государственная ориентированность правящей элиты Казахстана выступает важной страховкой от форсирования, углубления и расширения евразийской интеграции через кулуарную политическую инженерию, вместе с тем законодательное закрепление запрета на передачу суверенных полномочий на наднациональный уровень полностью исключит какие-либо форс-мажорные обстоятельства.
Нурболат МУСАБАЕВ
Автор:
Исторические ведомости
