В современной Германии есть работники многочисленного автопрома, энергетические предприятия «Сименс», химический концерн «BASF», а в современном Конго – только менеджеры по продажам импортных автомобилей. В Казахстане тоже немало продавцов импортных тракторов и комбайнов «Джон Дир».
Пропаганду о том, что индустриальное производство Казахстану не нужно, мы слышим с момента распада Советского Союза и первых дней независимости. Мол, в постиндустриальном мире главное – это поставлять сырье за рубеж, а комбайны «Джон Дир» всегда можно купить. Однако все прошедшие десятилетия свидетельствуют: чем больше у государства линейка собственных промышленных товаров, тем больше шансов, что его голос может быть услышан в «дружной» семье современных наций.
ОККУПАЦИОННАЯ ПРОПАГАНДА
Поражение в холодной войне протекает гораздо мягче, чем разгром в горячей по форме, но не по сути.
Когда внешние эксперты заявляют, что для Казахстана один-два ВУЗа и среднее образование с СОРами (суммативное оценивание раздела) и СОЧами (суммативное оценивание четверти), где учебники для носителей казахского и русского языка сделаны так, будто эти языки для них иностранные – просто идеал, то их понять можно. Это люди чужие, и душевных сил пережить местные деградацию и развал им всегда хватит.
Но что делать, когда подобные разговоры ведут высокопоставленные чиновники и менеджеры квазигосударственного сектора?
В Республике Казахстан был свой «золотой век» для компрадоров и такого же чиновничества, выпавший на 2001-2007 годы. Тогда на стенания специалистов про разрушение и ликвидацию сложных производств практически во всех сферах экономики, идеологи «большой трубы» отвечали: все нормально, за нефтедоллары мы все купим.
И вроде как покупали – от мусороуборочных машин по цене «Ламборджини» до пирогов с земляникой, которые импортировались в готовом виде. Правда, даже в тот момент вдруг выяснилось, что пожары нужно тушить на месте, поскольку закупка противопожарных услуг за рубежом даже авиатранспортом не поможет – все успеет сгореть дотла.
Серия экономических кризисов, сопровождающихся девальвацией тенге, в конечном итоге показала, что сырьевые товары, будь то нефть или металлургическая продукция низких переделов, не в состоянии компенсировать деиндустриализацию страны.
Сырьевая экономика создает крайне мало рабочих мест, не нуждается в высокой культуре труда и большом количестве специалистов. Параллельно с этим хозяйственная модель производит крайне мало жизненно необходимых товаров и услуг, без которых не могут функционировать современные государство и общество, попадая в нездоровую зависимость от импорта.
Сказки если не о пользе, то о безобидности деиндустриализации разбились о практику реальной жизни и структуры повседневности, но ахинея про ненужность отечественного несырьевого производства продолжает поступать в информационное пространство из каждого второго «утюга».
Мол, ничего страшного, больше добудем и продадим чего-нибудь из недр, тем самым компенсировав нехватку валютной выручки дополнительными объемами. Денег все равно мало? – Не страшно: ужмемся, затянем пояса, польза лечебного голодания (даже принудительного) давно доказана, уменьшим социальную нагрузку, повысим пенсионный возраст, а пенсии отменим…
БЕЛОРУССКИЙ КЕЙС
Между прочим, подобные «эксперты» заявляют, что Беларусь под руководством того же Александра Лукашенко сохраняла и развивала индустриальное наследие СССР от безысходности. Якобы, будь у Минска богатые природные ресурсы, а работников крупных промышленных и аграрных предприятий было бы куда устроить в малый бизнес, то никакой надобности в сохранении «архаичных, неконкурентоспособных, малопроизводительных» гигантов не возникло бы.
К тому же, как уверяют «эксперты», политическое руководство «не осознало» реалий постиндустриального мира, из-за чего упрямо держится за технологии и продукцию «вчерашнего дня».
Любому человеку в теме очевидно, что без тракторов, грузовиков, мебели, косметики, мясомолочной продукции, газовых и электрических плит, прицепов, вооружений – никаких компьютерных игр («World of Tanks», «World of Warships» и другие) мирового уровня у Беларуси не появилось бы.
Сначала должны наличествовать комфортабельные дома с горячей водой, электричеством, отоплением, подключением к интернету. Попутно на общество работают вменяемые системы образования и здравоохранения. Когда выпускники покидают школы, то их должны ждать не только предприятия общественного питания, магазины и центры досуга, но и «Гомсельмаш», «БелАЗ», «Беларуськалий», «Брестгазоаппарат», Минский завод холодильников, «Красный пищевик», Мозырский НПЗ и другие.
Городской креаклиат («креативный класс»), способный работать удаленно и поставляющий дизайнеров всех мастей, компьютерных гуру, художников для тату-салонов – это надстройка над более фундаментальными этажами экономики, которые без верхнего яруса запросто проживут самостоятельно, тогда как «лофт» над ними самодостаточной устойчивостью не обладает. По крайней мере в том масштабе, которым сегодня располагает Беларусь.
Примечательно, что, когда те же «айтишники» на массовых акциях протеста против «невыносимого диктатора»Лукашенко публично кусали вскормившую их руку, на митингах не было девушек с плакатами «хочу кружевные трусики». Потому что бренд «Милавица» имеет заслуженную популярность далеко за пределами Беларуси.
В какой-то момент до белорусского населения власти все-таки донесли, что экономическая программа оппозиции (она поначалу не скрывалась и выставлялась в Сети) означает замену отечественной косметики на польскую, вместо национальной мебели – экспорт «кругляка» из Беловежской пущи, а трактор «Беларус» разделит судьбу Павлодарского тракторного завода, то есть вымрет как вид. После этого протестные рабочие стали выходить из антиправительственного угара.
БЫЛОЕ И ДУМЫ
Когда Алматы был еще советской Алма-Атой, то не считался каким-то ярым промышленным центром. Потому что здесь находилось много ВУЗов и учащейся молодежи, деятелей науки и культуры (киностудия «Казахфильм», например), чиновников, партийных функционеров, работников сферы обслуживания населения и торговли.
Но если вглядеться внимательнее, то масштабы производства в Алма-Ате, которая по населению уступает современному Алматы в два с лишним раза, перекрывает нынешние показатели на порядок (может быть и на два).
На Машиностроительном заводе им. Кирова трудилось 14 тысяч человек, которые делали торпеды.
АЗТМ в качестве работающей тени прошлого гиганта еще существует, но и он стал в десять раз меньше по количеству сотрудников и ассортименту выпускаемой продукции (в лучшие годы она экспортировалась в 32 зарубежные страны).
От оборонного комплекса «Гидромаш» сохранился лишь осколок в виде предприятия «Белкамит», которое производит сосуды под давлением и как-то сводит концы с концами.
Алматинский хлопчатобумажный комбинат (АХБК), где в свое время работало 10 тысяч человек, оставил в память о себе только производственные корпуса, в которых разместился гигантский торговый центр.
Ушли в прошлое не только гиганты, но и плеяда предприятий, классифицировавшихся в советские годы как среднеразмерные. Это Алматинская ковровая фабрика им. Валентины Терешковой, Алматинский электротехнический завод, Алматинский мясокомбинат.
Алматинский вагоноремонтный завод формально еще жив, но кардинально сократился по числу работников и объемам выпускаемой продукции.
Список канувших в Лету предприятий довольно обширный и не все из пропавшего можно объяснить с точки зрения апелляции к логике и здравому смыслу. Например, почему прекратил свое существование АДК (Алматинский домостроительный комбинат) с мощной производственной базой, ведь интенсивное строительство в черте мегаполиса продолжается?
Трудоустроить сотни тысяч человек в салонах красоты, мини-пекарнях, СТО, саунах, тренажерных залах, службах такси, кафе, магазинах у дома и на рынках оказалось возможным, но это качественно иная занятость, которая по культуре труда и предъявляемым требованиям не может быть сопоставимой с теми людскими ресурсами, которые заняты на сложных производствах. Сварщики работают и в системе ЖКХ, и на атомных электростанциях, но это разные сварщики.
Если бы в современной Германии не осталось работников многочисленного автопрома, энергетических предприятий «Сименс», химического концерна «BASF», то и голос Берлина перестал бы восприниматься самым мощным в Европейском союзе. Дизайнеры, маркетологи, менеджеры по продажам – все это важно, но только в том случае, когда у тебя есть национальное производство, а значит и то, что можно продавать.
Менеджеры по продажам в Конго продают только импортные автомобили, а потому и вес всей страны с той же Германией несопоставим в принципе.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Индустриализация – это затея по своей природе системная и комплексная. В любом случае начинать нужно с мозгов. Поэтому чиновникам высшего и среднего уровня нужно на стадии должностных инструкций запретить делать заявления о ненужности индустриального развития Казахстана.
Наоборот, информационный и идеологический фон вокруг производственных рабочих мест должен всячески создавать положительный образ индустриализации (реиндустриализации) и всего того, что она вкладывает в копилку развития страны. Даже если это табачная фабрика или пивзавод – это все равно выше, чем ломбард или продажа импортной оргтехники.
Где-то половина элементов периодической таблицы Менделеева добывается в Казахстане промышленным способом. Для этого нужны трубы, перфораторы, трактора, генераторы, сверла, проходческие буры, транспортеры и много чего еще. Ломы, топоры и гвозди местная индустрия потянет однозначно. Поскольку горнопроходческое оборудование и всевозможные машины в процессе эксплуатации неизбежно ломаются, то сервисное обслуживание и поставку запчастей нужно постепенно переводить на казахстанскую почву.
В сельском хозяйстве также требуется интенсивный рост локализации. Не в форме кампанейщины, а продумано, взвешенно и пошагово. Если тот же «Джон Дир» под тем или иным предлогом отказывается от программ локализации и переноса хотя бы части добавленной стоимости в пользу местной индустрии, то государство должно законодательно отдавать экономический приоритет производителям сельхозтехники и сельскохозяйственного оборудования, которые согласны идти по такому пути.
Пшеница, рис, соя, хлопок, подсолнечник, гречиха, лен, рапс, кукуруза – это те культуры, которые производятся на полях Казахстана ежегодно. Значит, всегда будет ниша для спроса на комбайны, тракторы, сеялки, веялки, плуги, бороны и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Попутно необходимо развивать пищевую и упаковочную промышленность, возводить современные складские мощности, элеваторы, развивать транспортную сеть.
COVID-19 наглядно показал, как мгновенно в экстремальной ситуации срабатывает национальный эгоизм и государственные границы перекрываются стремительно. Когда происходит такое захлопывание, то страна реально может рассчитывать лишь на те ресурсы, которые находятся на ее внутреннем контуре. Все что вне, будь то хлеб, лекарства или патроны, государство может просить, но не требовать – потому что это чужая юрисдикция и чужие производственные возможности.
Артем НОВОЖИЛОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»
Автор:
Культурологические ведомости
