Заняв выжидательную позицию, главное – не делать резких движений. И тогда возможно вихри пролетят над головами. Мы ведь ничем не рискуем, кроме одного – сохранением навечно примитивной экономической модели. Но она может устраивать очень многих.
На фоне обрушивающихся вокруг нас устоев привычного мира у меня для вас хорошая новость: с Казахстаном все хорошо, а будет еще лучше! Не без временных трудностей, конечно, но и близко не сравнимых с братоубийственной «спецоперацией» на Украине и прямо-таки убийственной санкционной войной Запада против России.
А БЫЛ ЛИ КРИЗИС?
Доказательства? А вы вспомните, как мы в Казахстане перенесли мировой финансовый кризис 2007-2008 годов, потрясший и смертельно напугавший весь цивилизованный мир.
Нечего вспоминать? Правильно, никак мы тот кризис не перенесли – у нас его не было. По той простой и основательной для нас причине, что связи с мировым финансовым рынком у нас нет. Иллюстрацией чего, кстати, служит стеклянный шар Международного финансового центра «Астана», до сих пор существующий на бюджетном финансировании.
При том, что все части бывшего СССР по отдельности и без остатка погружены в мировой рынок товаров и услуг, глобальный рынок именно финансов зашел на постсоветские просторы только в одном месте – на Московской бирже.
Национальные же биржи в бывших союзных республиках, как наши KASE и РФЦА настолько мало связаны с мировым финансовым океаном, что более оглядываются на него, нежели участвуют в идущих там колебаниях или катаклизмах.
Так и наш тенге: его курс реагирует не столько даже на доллар, сколько на рубль, и уже через него – на все остальное, и вовсе не из-за связи нашего валютного рынка с московским. Это оглядка гораздо более политическая, затем торговая, и лишь затем – собственно финансовая.
Так вот, все финансовые обрушения 2007 года нас элементарно не затронули, а падение нефтяных цен в середине 2008 года оказалось кратковременным, с их быстрым взлетом на еще большую высоту.
Правда, зарубежный финансовый кризис чуть позже по нам все же ударил, и существенно – через внешний дефолт БТА-банка. В результате чего все наши коммерческие банки лишились возможности иностранного фондирования, и это сильно перекроило как кредитную картину внутри страны, так и структуры внешнего долга.
Но то была наша собственная отдельная история, не столько связанная с мировым кризисом, сколько совпавшая с ним.
МЫ НА ФОНЕ УКРАИНСКОЙ ТРАГЕДИИ
Да, выводы из того, хотя и не затронувшего нас мирового катаклизма были сделаны серьезные. Появились пятилетки ФИИР, попытки поправить электроэнергетику и ЖКХ через долгосрочные тарифы, а президент Назарбаев опубликовал в «Российской газете» статью «Ключи от кризиса», в которой назвал доллар «дефекталом».
Тем не менее, для Казахстана «тучные годы» продолжались вплоть до 2013 года – непревзойденно лучшего по всем внешнеэкономическим показателям.
Черту же под тем историческим периодом подвело создание Таможенного союза, реакцией на что явился Майдан, как способ оторвать Украину от готовящегося Евразийского союза. Далее последовали Крым и Минские соглашения – уже как гарантия, что оторванная от ЕАЭС и ОДКБ Украина частью ЕС и НАТО уже не станет.
Тем не менее, США после катастрофического ухода из Афганистана никак не могли без боя сдать и Украину. Сила пошла на силу, развязка с человеческой точки зрения получается ужасная, с геополитической же, к сожалению, неизбежная.
А вот Казахстану ничего подобного не грозит. Да, тридцать лет выстраивания западно-ориентированной компрадорской экономики и этно-ориентированной государственности не прошли даром, заполнение как власти, так и части общественного поля эдаким союзом националистов и либералов налицо.
Но это товар исключительно внутреннего потребления, внешнего покупателя на него нет даже в представлениях самих национал-либералов.
К тому же, потрясшая Казахстан попытка январского путча послужила болезненной, но надежной прививкой против подрыва основ политической и общественной стабильности.
Единственно, чего казахстанской власти стоило бы всерьез опасаться, так это накопленной к ней ненависти казахской же глубинки, но это тоже наша собственная проблема.
МНОГО ЛИ У ЕАЭС АЛЬТЕРНАТИВ?
А что касается внешней альтернативы, то планы насчет Центрально-Азиатского или Туранского союзов – они котируются исключительно умозрительно и только по категории «лишь бы не с/под Россией».
И уж тем более даже не выдвигаются идеи насчет смыкания с Европейским союзом.
Украинская национальная мечта, это что США дадут много денег и примут в НАТО, Путин умрет, а Россия развалится. Желающие помечтать подобным образом имеются и у нас, но в наших краях это за гранью даже фантазий.
На таком фоне относительно практическими выглядят призывы насчет того, что Казахстану следует выйти из ЕАЭС и ОДКБ и развиваться самостоятельно, но и то исключительно в понимании гуманитарной интеллигенции. Тогда как даже элементарного знакомства с экономическими реалиями достаточно для заключения в кавычки слов как «самостоятельное», так и «развитие».
Итак, ни внешняя агрессия, ни внутренняя политическая смута нам особо не грозят. Да, попытки дестабилизировать Казахстан изнутри, включая серьезное зарубежное финансирование, будут, конечно, продолжаться и даже нарастать. Но у государства и страны в целом есть все возможности противодействия.
НЕ ШЕВЕЛИСЬ – НЕ ПОПАДЕТ
Что же касается собственно экономики, то если насчет пребывания в Евразийском союзе ничего не предпринимать, просто занять выжидательную позицию, то … вихри глобального противостояния будут проноситься над нами, особо не задевая.
В самом деле, в чем суть ныне происходящего в мире, если посмотреть шире, чем перемалывающее города, мирное население и людские души силовое противостояние России и Украины-Анти-России?
Это – фрагментация мировой валютно-торгово-производственной общности на несколько макрорегионов, сопровождаемая санкционным разрушением значительной части нынешней производственной и торговой кооперации.
России, да, в течение нескольких ближайших месяцев придется в аварийном порядке находить иные схемы и адресаты внешнего закупа потребительских товаров и производственных компонентов, а потом еще сколько-то лет заниматься импортозамещением, закреплением и стабилизацией нового внешнеэкономического формата.
Серьезный экономический спад в этом году и преодоление разного рода трудностей в следующие несколько лет гарантированы, что-то будет потеряно полностью, что-то откатится назад, но никакого обрушения не будет.
Экспорт России, это газ, нефть, черные и цветные металлы, в том числе редкие и незаменимые, это удобрения и это зерно. И при этом экспорт превышает импорт на огромные 186 млрд долларов по «предвоенному» 2021 году.
С такими внешнеэкономическими козырями проиграть санкционную войну можно только в результате какой-то слишком уж хорошо подготовленной внутренней смуты или эшелонированного саботажа. С чем Кремль, по всей вероятности, справится.
На войне, как на войне: поляризация развела по разные стороны страны и народы, нередко прямо посередине прежде толерантных людских сообществ, даже отдельных семей. Народные массы консолидированы теперь яркой нелюбовью к неприятелю и поддержкой своих вождей. Война, что называется, до победного конца.
ТРЕТИЙ ЗАКОН НЬЮТОНА: ДЕЙСТВИЕ РАВНО ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ
Не будем забывать, что санкции с неменьшей силой бьют и по санкционерам. Учитывая же приведенный нами российский подсанкционный набор, замена которому на мировом рынке либо просто невозможна, либо связана с приводящим к потере конкурентоспособности удорожанием, да еще на фоне проблем с мировой долговой пирамидой … «та сторона» имеет все шансы сломаться и отступить первой.
Но это – Большая игра. Что же касается Казахстана … нам разрушение мировой кооперации ничем особо не грозит, поскольку мы в ней особо и не задействованы.
У нас имеется только одна отрасль, более-менее серьезно вставленная в транснациональные производственные и сбытовые циклы – это автомобилестроение, легковое и грузовое и сельхозмашиностроение.
Недаром националисты и либералы так дружно атакуют эту отрасль за утильсбор и «прикручивание колес» — они понимают, откуда идет главная для них опасность.
И еще Казахстан, после запуска в Усть-Каменогорске производства топливных сборок для китайских АЭС, плотно вставлен в транснациональную кооперацию по схеме «казахский уран – российское обогащение – китайские реакторы».
Тут все понятно: у России с Китаем в идущем мировом переделе стратегическое партнерство, Казахстан между ними, он никуда не денется.
А до этого «Казатомпром» много лет проводя политику «месторождения в обмен на инвестиции», пытался заманить на простаивающий после развала СССР Ульбинский металлургический завод французскую компанию AREVA – для производства тех же сборок.
Французы как бы всерьез обещали, наши как бы на самом деле верили, хотя заранее понятно, что никакая ядерная держава не будет завязывать свой топливно-энергетический цикл на какую-то непонятную страну вне ее влияния.
Вот добывать сырье на вывоз – это другое дело. В результате политика «Казатомпрома» оказалась успешной ровно наполовину: добрая половина урановых месторождений оказалась в собственности иностранных компаний, представляющих все ядерные державы мира, технологий же – не добавилось вовсе.
НЕ СЛОЖНОЕ – НЕ ЛОМАЕТСЯ
Так вот, если не брать не зря попавшее под атаку авто-сельхоз-машиностроение, больше Казахстан в рамках международной кооперации почти ничего не производит. Наша экономика выстроена по простой и надежной схеме: отсюда – сырье, сюда – готовые потребительские и производственные товары. Никаких изысков и, соответственно, никаких излишних санкционных рисков.
Но тут вот какое дело: как бы мы не желали держаться от России подальше и проводить более независимую экономическую политику – такой возможности у нас нет. Более того, хотим мы или не очень, но санкционная война против России и ее ответные действия – это наша война.
Судите сами: экспорт Казахстана – это нефть, это черные и цветные металлы, это удобрения и это зерно. То есть, повторение российской структуры, да еще и с ориентацией на те же внешние рынки и с завязкой на российские коммуникации.
До санкционной войны, поскольку и Россия, и Казахстан, по отдельности, но одинаково были вписаны в мировой рынок энергетических и продовольственных ресурсов, и соблюдали на нем одинаково прописанные им правила, они друг другу не были ни партнерами, ни конкурентами – просто соседями. Ныне же это либо партнеры, либо … нет, не конкуренты – прямые соперники, иного не дано.
В экономическом смысле всем известная «многовекторность» Казахстана – понятие скорее условное. Да, у нас есть нефтепровод в Китай, но по нему собственную добычу перекачивают на родину китайские компании, получившие месторождения на Жанажоле и Кумколе, а еще туда же идет продукция «Роснефти».
Американские же и европейские участники Карачаганакского консорциума работают напрямую на Оренбургский ГПЗ, Тенгиза и Кашаганского консорциума – на трубопроводы «Атырау-Самара» и, более всего, на нефтепровод КТК, заканчивающийся в Новороссийске.
Где недавно и случился шторм, помешавший отгрузке добываемой в Казахстане зарубежной нефти на зарубежные НПЗ. Что пропустили санкции, то запретили природные стихии.
Есть еще возможность что-то перебрасывать танкерами через Каспий в нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхун», имеющий запас по заполнению. Если, конечно, найти деньги и время на портовую инфраструктуру и новые танкеры.
Но и здесь надо понимать: любая попытка как-то сыграть не в российскую игру дает нашему партнеру множество вариантов показать, что этого делать не стоит.
НЕ ИГРАЯ – НЕ ВЫИГРАЕШЬ
Так вот: если не суетиться, а просто отдаться течению событий: неприятности, с теми же потерями от недогрузки нефти, будут, но они нам гарантированы в любом случае.
Пассивная же позиция, по крайней мере, не привлечет их новую порцию. Другое дело, что, не играя в игру, ничего и не выиграешь. А надо ведь понимать, что переход к продаже газа за рубли – это только начало длинной цепочки, в звеньях которой и распространение того же на нефть, и котировки стоимости добываемых в России, заодно с Казахстаном энергоресурсов в местной валюте и, наконец, создание Евразийской энерго-биржи.
А за ней и зерновой, и биржей металлов. И все это будет появляться теперь нарастающим темпом. С нашим неизбежным, активным или пассивным участием во всех таких процессах.
И все, уверяю вас, переформатируется-наладится достаточно быстро. Уже в этом году прорисуются контуры итогов «специальной военной операции» на Украине, новой системы энергорасчетов и вообще экономического и политического взаимодействия Евразийского союза с Европейским.
А еще через пару-тройку лет вырисуется вообще картина нового пост-однополярного мира на нашем континенте.
Единственно, чем Казахстан серьезно рискует, занимая выжидательную позицию, так это сохранением той же простой и надежной … нет, давайте скажем прямо – примитивной структуры национальной экономики.
Заметьте: в заканчивающемся ныне тридцатилетнем «суверенном» экономическом цикле закрепление Казахстана в качестве сырьевого и монетарного придатка внешнего рынка произошло не по злодейскому замыслу прежде правящей семьи, не из-за непонимания или ошибок правительства, парламента или еще какого-либо.
Закрепление Казахстана именно в таком придаточном статусе было естественным для данного глобального цикла комплексным процессом, обусловленным как внутренним качеством национальных элит, так и неотменяемыми внешними интересами.
В новом же Евразийском формате, выстраиваемом пока на тех же капиталистических принципах, не стоит надеяться, что кто-то, тем более против воли тех же национальных элит, станет втягивать нашу страну в схемы импортозамещения и глубокой производственной кооперации. Сырьевая придаточность – штука чрезвычайно надежная для тех, кто внутри, и весьма полезная для тех, кто снаружи.
Но чтобы не омрачать такой концовкой наш оптимистический заголовок, заметим, что быть чьей-то сырьевой, сбытовой и монетарной провинцией нам не привыкать, и в таком качестве Казахстану тоже может быть хорошо. Правда, далеко не всем в Казахстане. В любом случае, время для правильного выбора у нас еще есть, и выбор за нами.
Петр СВОИК, специально для «Ведомостей Казахстана»
Автор:
Исторические ведомости
