Предвыборный излом

Лидером грядущей избирательной кампании в Казахстане мог бы стать кандидат «Против всех»

Номенклатура в ожидании Бюро политсовета правящей партии и президентского послания. Этими ивентами будет дан старт новому политическому сезону – насыщенному, интересному и сложному. Его главным событием станут парламентские выборы.

Электоральные процессы фактически уже запущены – партии включились в повестку, инициативно заходят на медиаполе; реанимирован экспертный дискурс о партстроительстве; в оппозиции задаются вопросами о позиционировании и тактике действий.

Фоном идут события в Беларуси, заставляющие задуматься не только власть и оппозицию, но и молчаливое большинство. Политический кризис, с которым столкнулся лукашенковский режим, повышает индексы одного из главных вопросов предстоящей кампании – что делать с возросшей протестностью?

Для разных акторов политического процесса этот вопрос звучит по-разному: для власти это угроза, потому она рассматривает ее через линзу утилизации и купирования, в свою очередь оппозиция видит в ней возможность если не для изменения, то для размыва сложившегося статус-кво.

СИСТЕМА БЕЗ КЛАПАНА

По итогам прошлого года ЦИК отрапортовался о росте политической активности, который выражался в семи заявках на регистрацию партий (тогда как в 2017-18 годах таковых не было).

И если государство удовлетворило бы все заявки, то партстроительство дало бы 100 % рост и сейчас на партийном поле действовало 14 партий.

Однако никому из претендентов не удалось преодолеть регистрационный барьер, тем не менее, большинство из протопартий не отказалось от намерений институализироваться.

Но больших надежд зарегистрироваться до начала выборов и принять в них участие, они не питают.

Между тем отсутствие в партсистеме полноценного клапана для выпуска избыточного давления является одним из рисков предстоящей кампании. Из семи действующих партий только две позиционируют себя оппозиционными – «Азат» и ОСДП. При этом их ресурс по утилизации протестности выдохся: первая длительное время находится на консервации, а вторая – в состоянии поддержания деятельности. 

ОППОЗИЦИЯ В ТРАНЗИТЕ

Между тем, сама оппозиция встала на рельсы транзита: старое поколение уходит с авансцены, оставшиеся же делегитимизированы, новое же поколение не структурировано и не легитимизировано.

Но поменялся принцип формирования оппозиции: если раньше ее костяк составляли те, кто ушел/выдавлен из власти, то нынешнее ядро состоит из ноунеймов, причем имеющих антиистеблишментную заточенность.

Это обстоятельство серьезно влияет на коммуникации по линии оппозиция-власть, а также на взаимное восприятие.

Другая особенность сегодняшней оппозиционной среды и ее повестки – наличие внесистемных сил, претендующих стать политическим полюсом и не намеренных встраиваться в систему.

Ну и конечно же, рост протестных настроений. Показатель – результат кандидата от оппозиции Амиржана Косанова на последних президентских выборах. Тогда уровень протестности был зафиксирован на отметке 16,02 % (результат Косанова) – это условный показатель, который определяет прогнозирование протестного голосования на предстоящих выборах (с учетом того, что с тех пор ситуация изменилась – ковидный кризис, ухудшение социально-экономической ситуации, протесты в Беларуси).

ПРОТИВ ВСЕХ

Одна из технологических уловок последней президентской кампании в Беларуси – регламентирование предвыборных онлайн-голосований. Они были приравнены к классическим социологическим опросам, которые в свою очередь лицензируются государством.

У нас такого флажка нет (хочется надеяться, что и не будет), однако предусмотрен режим тишины, запрещающий за пять дней до голосования и в день голосования публиковать результаты любых предвыборных опросов.

Так или иначе, предварительные электоральные опросы у нас уже проводятся, причем довольно-таки активно. И они интересны важной тенденцией – высоким процентом тех, кого «не возбуждает» ни одна из действующих партий.

Эта тенденция «бьется» и с данными классической социологии, которая также фиксирует дезорганизацию электората.

Безразличие части общества к действующей конфигурации партийного поля поддерживается отсутствием такой формы голосования как голосование против всех кандидатов. И если такая форма волеизъявления была бы предусмотрена, то кандидат «против всех» был бы в числе лидеров.

Но такой графы в избирательных бюллетенях нет с 2011 года. Поэтому ближе к выборам возобновится дискуссия, которая шла фоном президентской кампании-2019.

Тогда одни выступали за протестное голосование, то есть голосовать «против», делая ставку на заведомого аутсайдера.

Вторые считали, что эффективной формой протеста станет порча бюллетеней.

Третьи призывали бойкотировать выборы.

Вряд ли оппозиция сможет договориться об единой стратегии действий и консолидированном (умном) протестном голосовании.

В свою очередь, раздробленность оппозиции облегчает задачу по рассредоточению протестного голосования, чтобы оно имело не направленный, а рассеянный характер.

Нурболат МУСАБАЕВ, специально для «Ведомостей Казахстана»