На краю неустойчивости

Что ждет казахстанскую экономику в связи с действиями России на Украине?

Неимоверно далеко в прошлом – 31 декабря 2021 года, за пять минут до полуночи, президент Токаев в Новогоднем обращении сказал: «Казахстан уверенно вступает в четвертое десятилетие Независимости, которое должно стать периодом всесторонней модернизации и обновления».

Собственно, так оно и выходит, даже сверх всяких ожиданий всесторонне. Не знаю как насчет обновления, или отката в прошлое, но обстановка вокруг Казахстана в ближнем и дальнем зарубежье меняется в угрожающе головокружительном темпе. А сама страна в первые же два месяца успела пережить два шока, потрясшие и поляризовавшие как власть, так и общество.

В начале января это была попытка государственного переворота, упакованная в небывалые до сей поры массовые протесты. А в конце февраля – война в Украине, сделавшаяся и нашей войной, с разделением всех – властей, общества и отдельных его ячеек, вплоть до семей, на две линии фронта.

ОТ ПУТЧА К МИТИНГУ

Под антипрезидентский путч на улицы одной только Алматы были выведены десятки тысяч протестующих, кое-кого подвезли из областей, но в массе это тоже алматинцы, жители пригородных шаныраков и окраинных микрорайонов, но кое-кто и из центра.

И у того противостояния было сплошь неулыбчивое лицо накопившей злости, отчаяния или растерянности, но никак не примирения.

Совсем иное дело – антивоенный митинг в Алматы, собравший, говорят, две, нет, лучше три тысячи алмаатинцев. Все сплошь молодые и светлые лица, полный и улыбчивый друг другу интернационал, чувство единения в осуждении агрессора и поддержке братского украинского народа, ведущего мужественную борьбу с оккупантами.

Между тем, и путч и антивоенный митинг – явления одного ряда, из одного и того же прошлого, одинаково сопротивляющегося стремительно наступающему будущему.

Январский бунт выплеснул на улицы отчаяние «социальных аутсайдеров», почти сплошь казахов, вытесненных из лишенных работы сел в обслугу пригородных оптовок. А жизнерадостный костяк алматинского антироссийского-антивоенного митинга – это городской средний класс, достаточно благополучно вписанный в ту экономическую, политическую и идеологическую модель государственности, что сформирована в Казахстане за предыдущие три десятилетия.

Компрадорская, семейной-клановая и олигархическая и в целом «вывозная» сторона такой государственности привела к ликвидации крупно-товарного производства на селе и разгрому сельской социальной инфраструктуры, породив отчаявшуюся массу неприкаянных «самозанятых».

А городской средний, — он же креативный, класс – это более образованные и вполне трудоустроенные 20-30-40-летние, вписанные в ту же компрадорскую экономику и национальную государственность через признание, усвоение и присвоение ее реалий.

Нормальный массовый человек не может жить вне окружающей его социальной среды, вне ее принципов и представлений. А коль скоро казахстанская государственность сформирована на примате национальной независимости и свободного рынка, именно такими воззрениями не может не обладать хорошо вписанный в систему представитель журналистской, юридической, гуманитарной, технической и любой другой интеллигенции. Это такой либерально-национально-патриотический интернационал, который априори против возрождения имперских притязаний и за идеалы свободного мира.

К тому же, Россия действительно напала первой, а военные действия разрушают теперь налаженную за тридцать постсоветских лет жизнь мирных украинских обывателей. Если в чем и виноватых, то лишь в том, что за эти тридцать лет основная их масса с охотой или нет, но вписалась в такую постановку вопроса, что Украина – не Россия, а после 2014 года, что Украина – это анти-Россия.

В БУДУЩЕЕ – СПИНОЙ ВПЕРЕД

Ну что же, воздержимся от попыток предсказать, как именно будет идти дальше «специальная военная операция» по «денацификации» и «демилитаризации» Украины, предоставим событиям идти своим ходом.

Как не станем забегать вперед в предсказании итогов сражения на главном фронте этой мировой гибридной войны – торгово-финансовом. Сосредоточимся на нашей казахстанской линии фронта – кого и как она уже разделила и куда пойдет дальнейшее противостояние.

Итак, за события января та же самая либерально-патриотическая общественность яростно (на интернет-линии фронта) грызет президента Токаева. На словах – за «расстрел мирных протестующих», по сути – за привлечение сил ОДКБ, за согласие на строительство АЭС и вообще за крен в сторону России.

Война же на Украине привела к массовому и жесткому (в том же интернет-смысле) либерально-патриотическому дискурсу насчет того, что надо бы выходить из ЕАЭС и из ОДКБ.

Что сказать на это?

Счастлив тот народ, который в массе своей, его общественные элиты и его власти одинаково действуют в понимании будущего, и это будущее приходит именно таким, каким представляется и желается.

А вот если будущее формируется в противоположную от желаний-представлений национальных элит и ориентирующихся на них народных масс сторону – что тогда? Тогда жизнерадостному и улыбчивому креативному классу придется терзать себя, привыкая-вписываясь в неожиданные для него реалии. Впрочем, не будем о неприятном, лучше давайте объективно посмотрим на ту экономическую базу, с которой Казахстан пытается сохранять нейтралитет сразу по обе стороны фронта.

НУ И ГДЕ ЗДЕСЬ НЕЗАВИСИМОСТЬ?

Итак, в прошлом – предвоенном – 2021 году экспорт Казахстана составил $60 млрд и это 35 % от всего ВВП. О чем это говорит? О том, что как минимум еще такая же доля внутреннего производства – энергетика, транспорт, строительство, торговля, завязана на обеспечение того же экспорта. То есть, где-то три четверти казахстанской экономики работают не на Казахстана, а – на вывоз.

Кстати сказать, схема «на вывоз» распространяется не только на добываемое природное сырье, но и на значительную часть платы за него. Суть в том, что внешнеэкономическое сделки совершаются за пределами таможенной, налоговой и банковской юрисдикции Республики Казахстана, соответственно валютная выручка возвращается не вся, а только в той части, конвертация которой необходима для осуществления внутренней деятельности.

И чем дешевле местные деньги, тем меньше выручки можно возвращать.

К тому же, за экспортируемый продукт Казахстан получает плату не в собственной валюте, а в валюте покупателя. Что тем более превращает такое государство в придаточное. Во внешних операциях национальная валюта Казахстана, даже в торговле внутри Евразийского союза, имеет долю в 1-3 процента. Тогда как в рублях на пространстве ЕАЭС осуществляется до трех четвертей платежей, остальная четверть – в долларах и евро.

Вот эти 1-3 процента внешних платежей в тенге – они и есть фактическая мера нашей «независимости» в экономическом разрезе. А что касается политической независимости – казахстанского представительства в государственных институтах, устанавливающих правила на рынках Евросоюза и Китая, на которые ориентирована основная часть казахстанского экспорта-импорта, нет вовсе.

Здесь мы от них зависим на сто процентов, тогда как они от наших интересов, желаний и устремлений – независимы полностью.

Другой жизненно важный для нас рынок – Евразийский, здесь казахстанское представительство в определении совместных правил имеется, но все желание казахстанской стороны сконцентрировано на том, чтобы не увеличивать и не углублять это представительство, ни в коем случае не допустить дополнения чисто чиновного представительства участием в совместных представительных органах.

НИЧЕГО ЛИЧНОГО – ТОЛЬКО БИЗНЕС

Еще кое-что про «наше все» – экспорт. Если по отчетам за тот же «предвоенный» 2021 год, то он на 70 % состоит из нефти, 15 % это металлургическое сырье, далее с четырьмя процентами идет химпродукция, и 2 процента – зерно.

Заметим – более трех четвертей этой массы завязаны на Россию. Непосредственно в Россию казахстанского сырья идет мало, у нее этого добра и своего достаточно, но транзит через российские трубопроводы, железные дороги и портовые терминалы для Казахстана есть натуральная «дорога жизни».

Причем на другом конце этой «дороги жизни», где добываемая в Казахстане нефть перегружается в танкеры для отправки за рубеж, ее уже никак не отличить от российской нефти. По контрактам, да, отличие остается, в натуре же это просто нефть из России, попадающая ныне под санкции. И здесь Казахстан с Россией – на одной стороне фронта.

Теперь про импорт: за прошлый год это $40 млрд или 23 % от ВВП, и что это означает? Это означает, что коэффициент 0,23 подорожания всего на рынке нам гарантирован на каждую единичку понижения стоимости тенге к доллару. И еще это означает, что в Казахстане нет такого производимого в нашей собственной экономике товара или услуги, которые не были бы завязаны на импортируемое оборудование, исходные материалы или составляющие.

А еще этот импорт примерно на те же три четверти от своего объема, что и экспорт, завязан на Россию. Здесь, в отличие от экспорта, самый большой объем (45 %) импорта приходится непосредственно на Россию, а если брать и проходящие через нее потоки, как раз на три четверти и наберется.

Понимая все это, можно, конечно, разделять светлую мечту борющейся Украины, что экономика России обрушится под санкциями и режим Путина падет, если при этом не жалко и нашу собственную экономику.

ПЛАТФОРМА УСТОЙЧИВОСТИ

А вот чтобы реально оценить, устоит ли российская экономика, давайте посмотрим на тот же предвоенный, за 2021 год, ее внешний платежный баланс.

Экспорт товаров и услуг – $490 млрд, импорт $304 млрд, итого сальдо торгового баланса плюс 186 млрд долларов – надежнейшая опора против любых санкций. Особенно если учесть, что в российском экспорте, кроме собственно нефти и газа, зерна и удобрений, есть и много других позиций, типа титана для лопаток самолетных турбин или исходных материалов для микроэлектроники, являющихся критически необходимыми для экономик противостоящей стороны.

Тогда как в российском импорте сравнительно немного таких критических позиций, без которых категорически нельзя обойтись или чем-либо заменить. Имея такой запас экспорта против импорта, Россия способна установить и поддерживать любой выгодный ей курс своей валюты, не допуская никакого спекулятивного раскачивания.

Для чего достаточно всего лишь избавиться от самого слабого места – отсутствия собственного кредитного и инвестиционного потенциала, с ориентацией на кредиты и инвестиции с внешнего рынка.

Иллюстрация: на балансе экспорта-импорта услуг – как раз из-за той самой внешней ориентации, в прошлом году Российская экономика рассталась с 20 миллиардами, а баланс финансовых доходов (читай – доходов инвесторов и кредиторов) вывел из экономики $56 млрд. И все равно общее сальдо счета текущих операций, со всеми вытекающими из внешнего финансирования минусами, принесло шикарные $120 млрд в плюсе.

С таким запасом, если откровенно, можно спокойно наблюдать, как в тартарары летит пока рубль, обесцениваются акции российских компаний и падают до уровня «мусорных» инвестиционные рейтинги. Сохрани Россия свою зависимость от внешних финансов – это было бы падение на колени и катастрофа. А вот если это преддверие национализации ключевых объектов экономики и появления национального – длинного и дешевого – кредита, работающего на национальное импортозамещение, тогда и устоять, и победить в жесточайшей схватке более чем возможно.

НА КРАЮ НЕУСТОЙЧИВОСТИ

Для контраста, примерим на нас самих тот же расклад по нашему собственному платежному балансу за тот же предвоенный 2021 год.

Баланс экспорта-импорта товаров – плюс $20,7 млрд, — неплохо.

Баланс экспорта импорта услуг – минус $1,8 млрд – ничего хорошего, но терпимо.

Баланс первичных и вторичных доходов (тех самых инвесторов и кредиторов) – $24,6 млрд, — а вот это уже подводит нашу экономику к катастрофе, недаром общее сальдо текущего счета сведено с дырой в минус $5,7 млрд.

Вылезти из западни накопленных перед иностранными инвесторами и кредиторами обязательств, высасывающих из нашей экономики последние соки, в рамках нынешней экономической модели и системы международных отношений – невозможно.

Но и пытаться удерживать социальную и политическую стабильность при таком внешнеэкономическом раскладе тоже почти невозможно. А потому, если честно, не только для России, но и для Казахстана самой благополучной развязкой стало бы самый катастрофический вариант – все накопленные обязательства и взаимные долги разлетаются в пух и прах и жизнь продолжается с чистого листа.

В ОДНОМ ОКОПЕ – ДО ПОБЕДЫ

Полностью до такого, скорее всего, не дойдет, но процессы идут в эту сторону. А потому, в заключение, пара выводов.

Самый главный: Казахстан вообще и его экономика в частности, настолько плотно завязаны на Россию, что мы в идущей ныне глобальной гибридной войне фактически в одном окопе.

Сколь не кричи проклятий своим и приветствий на ту сторону. Здесь аналогия с переводом алфавита на латиницу – затея безусловно вредоносная, работающая как против самого казахского языка, так и межнационального единства в Казахстане.

Да, уличные вывески и таблички на кабинетах можно написать и на латинице, но сам казахский язык и накопленную на нем культурную массу латинизировать не получится. Так и с казахстанской экономикой – на латиницу она никак не переводится, хоть в прямом, хоть в переносном смыслах.

Петр СВОИК, специально для «Ведомостей Казахстана»