Рекомендации главе государства: как начать отходить от «вывозной» модели и аккумулировать власть в своих руках.
На расширенном заседании правительства 24 января президент Токаев, отложив организационные выводы на 15 мая, установил тот же срок для предоставления ему программы нового экономического курса, основанного на глубоких, возможно, радикальных реформах, — такие определения использовал глава государства. На сидевших там же акимов обещанные оргвыводы и ожидания от них глубоких программ и радикальных реформ, понятное дело, тоже распространяются.
А у премьер-министра и акимов, между прочим, уже есть задание составления общей правительственной и региональных программ, причем в еще более близкие сроки, только в избирательном формате. Такое задание они получили от Елбасы на собрании актива правящей партии в конце прошлого года, с контрольным сроком в феврале, на который уже тогда было намечено проведение съезда «Нур-Отана». А съезд, рассматривающий избирательные программы, разумеется, должен быть предвыборным.
МЕЖДУ ВЫБОРАМИ И ПРОГРАММОЙ РЕФОРМ
Заметим, что в первом же своем послании, — в сентябре прошлого года, второй президент, говоря о политических новациях, тоже увязал их с предстоящими выборами, что трудно понять иначе, как согласие-намерение провести их уже в этом году.
Хотя по Конституции очередные выборы в мажилис и в маслихаты должны быть, да, весной, но не 2020, а 2021 года.
Получается, что совпадение намерений по досрочным выборам поначалу имелось, но вот уже наступил февраль, а съезд без объяснения причин перенесен на неопределенное время.
Похоже, партийно-парламентская часть двух-властной конструкции теряет темп и инициативу, увидим ли мы когда-нибудь избирательную программу премьера Мамина, и подготовлена ли она — неизвестно.
Однако и установленный президентом майский срок для появления новой правительственной программы и определения годного для ее выполнения состава кабмина, учитывая, что правительство слагает свои полномочия перед вновь выбранным мажилисом, слишком отстающий от событий, если бы выборы были досрочными, слишком их опережает, если выборы состоятся в положенные сроки весной 2021 года.
Впрочем, с этим, мы уверены, наверху как-нибудь разберутся, нас же больше интересует, что же на самом деле президент хочет получить от правительства, что он сможет реально получить, и с чем мы все: страна, народ, малый-средний и большой бизнес, иностранные инвесторы, исполнительные власти и оба руководителя государства будем дальше жить.
А поскольку это нас напрямую затрагивает, есть основания порассуждать о вариантах и возможностях заранее, — авось, удастся повлиять на ожидаемый результат.
ДВОЕВЛАСТИЕ ТОКАЕВА
Интрига, как видим, завязывается все более драматическая, притом многослойная, что пусть и неявно, но вполне обозначилось на заседании 24 января: премьер отчитывался о достижениях, президент – говорил о проблемах.
С одной стороны, речь главы государства была выдержана в императивно- мобилизующих тонах: времени на раскачку нет, и далее перечень нерешенных и нерешаемых проблем – банки, кредиты, инвестиции, цены, квазигоссектор, пенсии, и так далее по полному списку.
С другой стороны, ничего нового: если поднимем послания президента Назарбаева последних лет, — все из перечисленного найдем и там, с поручениями правительству и Национальному банку безотлагательно все порешать.
Точно также в архивах имеются разработанные правительством под каждое ежегодное послание дорожные карты и пошаговые планы, — с известными всем нам результатами.
Поэтому и то, какую программу положат на стол главе государства 15 мая понятно заранее: аппарат разберет по исполнителям каждый фрагмент выступления президента и даст по всем «решения», — по определению как раз никакого нового экономического курса не содержащие, не глубокие и не радикальные. Поскольку это не дело чиновников, даже самых высокопоставленных – выпрыгивать из отработанных схем и интересов.
Президенту же, чтобы добиться от правительства движения в нужную ему сторону, необходимо организовать собственное «двоевластие» — помимо Администрации, непосредственно курирующей деятельность правительства и акимов, а потому являющейся частью той же вертикали, создать дополнительные общественные институты, позволяющие доводить до исполнительной власти не чиновный и не олигархический интерес.
И, разумеется, найти способ соединения собственно президентского интереса, как политического деятеля и просто человека, с интересами общества.
Что касается институтов, то они уже намечены. Это объявленное на том же заседании 24 января создание Центра анализа и мониторинга при Администрации, с привлечением независимых экспертов, и это требующее своего институционального оформления продолжение деятельности НСОД – в форме Общественной палаты, например.
Об этом мы поговорим ниже, сейчас же интересно попытаться понять, а в чем состоит интерес самого Касым-Жомарта Токаева. Это важно, поскольку коренной интерес второго президента есть ключевой элемент всей транзитной интриги, понимание же его и превращение в движущую силу есть отнюдь не только личная задача главы государства.
Наоборот, общественная дискуссия вокруг этого сильно помогла бы всем сторонам.
По-человечески, все очевидно: вступивший в должность второй президент, конечно же, хотел бы оказаться не кратковременным неудачником, а успешным и долговременным главой государства Казахстан. Для чего ему надо, как минимум, гарантированно переизбраться на следующий срок.
И, наверное, желание укрепить материальную базу тоже присутствует.
Однако полновластие президентской должности имеет ту оборотную сторону, что собственный политический и материальный успех в краткосрочном и персональном формате не достижим – требуется длительное правление и с опорой на достаточно значительные выбранные для этого общественные слои.
А отсюда вытекает такая двойная задача: найти и, не теряя времени на раскачку, приступить к реализации такой политической и социально-экономической модели, которая, принося явно ощущаемые опорной частью общества безотлагательные дивиденды, не ошиблась бы с предвосхищением тех условий, в которых окажется Казахстан через пять, лучше – через 10, а еще лучше – через 15-20 лет.
А что же связывает требующее немедленных улучшений настоящее с теми прогнозируемыми вызовами и возможностями, в которые окунется Казахстан ко второму, допустим, сроку второго президента?
Ответ тот же, что и в ответе на вопрос: а насколько перспективна унаследованная новым президентом прежняя социально-экономическая модель?
ТОКАЕВ И СТАГНАЦИЯ «ВЫВОЗНОЙ» МОДЕЛИ
Отвлечемся от замечательного отчета премьера и заглянем в самую суть. Начиная с того, что заложенные в бюджет начавшегося 2020 года базовые для нашей модели внешнеэкономические показатели экспорта ($55 млрд.), импорта ($34 млрд.) и ВВП (74,5 трлн. тенге или $196 млрд. при курсе 380 за доллар) соответствуют … десятилетней давности. А именно: в 2010 году Казахстан уже имел даже больший экспорт — $60 млрд., при импорте $31 млрд. и ВВП $148 млрд.
Для сравнения: в 2011 году ВВП составил уже $193 млрд., экспорт достиг $84 млрд., импорт $37 млрд. То есть, в этом году мы, в лучшем случае, частично приподнимемся над 2010 годом и далеко не дотянемся до года 2011.
Главное же «достижение» такой внешне ориентированной экономической модели – это неуклонное погружение Казахстана (при неизменно крупно положительных торговых балансах!) во все большую финансовую зависимость.
Так, если в 2010 году международная инвестиционная позиция Казахстана доросла до отрицательной величины более $35 млрд., то итоги 2019 года принесли уже без малого $60 млрд. с минусом. Умножьте эти минус 60 млрд. долларов на, как минимум, 10-15 % обслуживания набранного внешнего долга и вывоза доходов иностранными инвесторами – получим не отменяемую уже и все более растущую ежегодную утечку валюты, притапливающую всю национальную экономику.
Не даром сальдо текущего счета платежного баланса Казахстана в 2010 году дало плюс $1,4 млрд., а в 2011 так даже (благодаря высокой цене на нефть) плюс $10,2 млрд., а только за три квартала 2019 года уже набежало минус $4,3 млрд.
И покрывать все такие растущие минусы остается только повышенным расходованием Национального фонда.
Это – уже сегодня. И – в рамках той же внешне ориентированной экспортно-сырьевой модели – навсегда. С перспективой лишь наращивания внешней зависимости.
Причем пытаться вырваться вперед за счет существенного увеличения сырьевого экспорта – не получится. Большая часть – в руках иностранных добытчиков, у которых интерес состоит не в увеличении добычи, а в фиксации и охране своих ниш на мировом рынке.
Правительству иностранные инвесторы улыбаются, но не оно управляем ими, а они – им.
К тому же, крупных неосвоенных месторождений не осталось.
Надеяться прорваться на мировые рынки с несырьевым экспортом — несерьезно, такие задачи решаются не экономическими, а политическими методами, отстаиваемый же Казахстаном «национальный формат» как раз и гарантирует отсутствие возможности продвигать свои интересы на внешних рынках.
Да, нынешняя модель далека еще от окончательного выдыхания, поддерживать ее можно еще достаточно длительный срок. И то при условии, что вся нынешняя комбинация мирового рынка со всеми его институтами, начиная с МВФ и ВТО, сохранится в неизменности.
Тогда как вся мировая повестка, начиная с деятельности президента США Трампа – это демонтаж однополярной глобализации, с переводом ее в страновой и блоковый формат. И здесь Евразийский интеграционный формат – надвигающаяся реальность, независимо от чувств казахстанской элиты по этому поводу.
И хотя чувства эти, по причине аффилированности элит (включая и подавляющую часть экспертного сообщества) с компрадорской экспортно-сырьевой и внешне финансируемой моделью, восторженными быть не могут, только начинающему свой путь второму президенту стратегически опасно полностью оставаться на стороне естественно продолжающего бесперспективную линию правительства.
Передача основных сырье-добывающих комплексов в иностранные руки, заключение конфиденциальных соглашений о разделе продукции, равно как и отказ Национального банка от суверенной эмиссии в свое время соответствовали кризисной реальности.
Возможно, это были лучшие из возможных решений в тех условиях. Но сейчас, если глава государства не найдет возможности подвинуть бенефициаров такой «вывозной» модели в пользу внутренней экономики, не сырьевого бизнеса и населения – ему придется оставаться заложником отживающего.
Да, внутри этой модели, и без атаки на вывозящие ресурсы корпорации, достаточно локальных решений, способных дать очевидный экономический и социальный эффект.
Собственно, речь президента Токаева перед правительством 24 января как раз и посвящена таким моментам. И во второй части мы поговорим о нашем видении возможных решений.
Но сейчас завершим, на наш взгляд, самым неотложно необходимым: созданием при главе государства институтов, амортизирующих его безальтернативную зависимость от правительственных кадров и компрадорской правительственной политики.
Центр анализа и мониторинга социально-экономических реформ при Администрации, с перспективой преобразования в Агентство по реформам.
Заявлено, что Центр будет действовать на общественных началах, — пусть так. Важно, чтобы Центр был при президенте, но не при главе АП. А еще важнее — закрепить за Центром выпуск его собственной продукции, в форме Докладов президенту, например. А именно, Доклад об исполнении правительством ежегодных посланий президента и Доклад об исполнении правительством государственных и иных программ. Плюс, разумеется, экспертиза проектов государственных программ и важных законопроектов.
И еще Центр, по прямому заданию президента, мог бы разрабатывать прогнозные сценарии развития на 10-15 лет, по которым и выстраивалась бы конкретная правительственная политика.
НА КОГО ОПЕРЕТЬСЯ ТОКАЕВУ?
Теперь о Национальном совете общественного доверия, который хорошо бы преобразовать в постоянно действующий институт связи президента с гражданским обществом – Общественную палату. Для чего, прежде всего, надо бы лучше структурировать как раз сторону общества.
Пока НСОД – это разрозненный набор общественных деятелей, с зачем-то депутатской добавкой, на выбор самой Администрации. А из кого, собственно, выбирать? Если мы попробуем составит список давно работающих, известных и действительно авторитетных НПО, обнаружим две особенности: все они специализируются по ключевым направлениям, — «Бюро по правам человека» Евгения Жовтиса, «Зеленое спасение» Сергея Куратова, «Әділ сөз» Тамары Калеевой, и все … на иностранном финансировании. И при этом имеется масса мало кому известных, в меняющихся год от года наборах НПО, получающих массу министерских и акиматовских грантов по самой пестрой проблематике, то ли на дело, то ли на «распил».
А надо бы так: по всем важным направлением государственных обязательств перед населением: образование, здравоохранение, социальное обеспечение, экология, тарифы, … в постоянном договорном партнерстве с уполномоченными госорганами должны состоять соответствующие республиканские и региональные общественные организации. Из их представителей и стоило бы формировать основу Общественной палаты. Плюс, конечно, профсоюзы!
И вообще, я вам скажу, если президент не поднимет профсоюзное движение в Казахстане до уровня равноправного партнерства с работодателями и правительством, — с олигархиями ему не совладать, ресурсов в пользу населения не отбить, и в конечном счете он сильно проиграет.
И, да, Общественная палата должна собираться не по повестке Администрации, а для утверждения и выдачи закрепленной за ней продукции. Например, ежегодных Национальных докладов «Об образовании в Республике Казахстан», «О здравоохранении», «О пенсионном обеспечении и социальной защите», «Об экологии» и «О тарифной и ценовой политике». С соответствующими выводами и рекомендациями президенту, правительству и парламенту.
А что уже сейчас можно было бы сделать в экономике и «социалке» — поговорим во второй части.
Продолжение следует
Петр СВОИК
Автор:
Исторические ведомости
