«Ведомости Казахстана» продолжают находить параллели в киношедеврах и современных казахстанских реалиях
В эпоху турбулентности – особенно глобальной – чрезвычайно много зависит от политических лидеров. Но сама верховная власть очень тяжелая, сложная и опасная субстанция, накладывающая на ее носителя массу ограничений. Ряд важных аспектов данного положения вещей отражен в художественном фильме «Пиры Валтасара или ночь со Сталиным» (1989).
След Перестройки
Литературная основа кинокартины – новелла «Пиры Валтасара», входящая в произведение с трудно определимым жанром «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера. Сам автор сборника рассказов называет его плутовским романом, тогда как литературоведы склоняются к определению эпопея.
Новеллы «Сандро из Чегема» стали публиковаться в советских литературных журналах с 1966 года, но в сильно купированном цензурой виде. При Михаиле Горбачеве акценты в советских исторических оценках кардинально поменялись, и тот же Фазиль Искандер за свое центральное произведение в 1989 году получил Государственную премию СССР.
В тот же период времени литератор привлекался к написанию сценария «Пиры Валтасара или ночь со Сталиным». Художественного вымысла получилось многовато. Так, Иосиф Джугашвили в завязке фильма выступает лидером кровавого нападения на пассажирский пароход у побережья Кавказа с целью экспроприации крупных финансов для нужд партии большевиков.
В реальности Сталин вроде бы имел отношение к нападению в 1907 году на карету казначейства при перевозке денег в Тифлисе, но непосредственно с оружием в том мероприятии не участвовал. Тогда ограблением с изрядным числом погибших и раненых руководил Симон Тер-Петросян с партийной кличкой Камо.
Как можно понять из сопоставлений с реальными историческими сведениями, сцена пира происходит в конце лета 1935 года на территории тогдашней Абхазской АССР (входила в ЗСФСР, а через нее в СССР).
Изобилие пиршества с деликатесами и винами из сегодняшнего дня не особо впечатляет, поскольку в десятке заведений вдоль трассы Алматы – Талгар столы могут накрыть даже богаче и изысканней. Однако на зрителя 1989-го с его талонами на продукты питания и дефицитом продовольствия застолье производило сильное впечатление. Ну а с точки зрения историзма такой пир в указанный год выглядит однозначным проявлением роскоши.
Сам дворец, в котором разворачиваются главные по хронометражу события, построен еще в дореволюционные годы и, хотя носит современное название «рабоче-крестьянский санаторий», по сути остается дворцом, а в тот конкретный момент закрыт на спецобслуживание.
В кадре избыточное присутствие работников НКВД и кордонов безопасности в отношении первых лиц советского государства. Два раза попадаются памятники Сталину (один раз в компании с Лениным и один раз в виде крупной каменной фигуры), хотя культ личности в тот период находился в стадии формирования.
Гравитация власти
Мощь и силу власти режиссер Юрий Кара показывает через отношение участников ночного пира к фигуре Иосифа Сталина, в которой персонифицировано могущество набирающей разгон советской державы.
Михаил Калинин, в описываемый период номинальный глава РСФСР, подобострастно подносит спичку к трубке вождя, а тот задумался о чем-то и не прикуривает, однако Калинин держит спичку до ожога пальцев. Когда Сталин возвращается в контроль происходящего, то обжегшийся фигурант тут же подносит вторую спичку.
Если глава государства рассказывает анекдот, то все смеются очень задорно и громко. Когда Сталин делает замечание маршалу Климу Ворошилову на предмет того, что реальным «ворошиловским стрелком» должен быть Нестор Лакоба – руководитель Абхазской АССР и хозяин стола – потому что стреляет лучше, то маршал тут же застегивается на все пуговицы и теряет хорошее расположение духа. Через время Сталин прощает Ворошилова, тот с видимым облегчением подносится солидной порцией водки и расстегивает верхние пуговицы на униформе.
Если вождь говорит жене Лаврентия Берии (на тот период глава спецслужб Кавказа и крупный партийный функционер) идти танцевать, то та (поняв, что отказ не принимается) выходит на «танцпол», хотя искусством танца не владеет.
Нестор Лакоба из маузера стреляет в куриное яйцо на голове повара два раза, потому что Сталин решил посмотреть его искусство в пулевой стрельбе. Жена Лакобы Сария совершенно не в восторге от данного аттракциона, но понимает кто главный во дворце и ей остается только молиться и уповать, сглаживать острые углы совсем не простого мероприятия.
В то же время позванные на пир должны чувствовать момент. Нельзя громко кричать «слава товарищу Сталину» в неурочный час. Не стоит помогать отгонять случайно залетевшую осу, когда присутствие там излишне.
Берия дважды подходит к Иосифу Сталину и спрашивает, что делать со старым грузинским коммунистом (в партию принимал еще Ленин), который публично высказывает недовольство проводимой государственной политикой. Первый раз Сталин говорит, что все должно быть по закону. Но Лаврентий Берия подходит еще раз, поскольку ему не хватает полномочий в решении столь важного и одновременно деликатного вопроса. Тогда вождь говорит по какой схеме наказать строптивого партийного деятеля. Санкция получена – и Берия больше с этой темой не обращается. В общем, показан предел компетенции одного носителя власти и объем полномочий другого.
Шапка Мономаха
По сути, центральный момент фильма, когда художественный Сталин размышляет о бремени власти. Смотря на расположившихся за столом людей из второго эшелона (в масштабе Абхазии первого) партийно-хозяйственной номенклатуры, он замечает: «Они думают, власть – это мед. Власть – это невозможность никого любить, вот что такое власть!»
Далее носитель верховной власти обращает внимание на то, что человек может прожить всю жизнь, никого не любя. Но он становится несчастным, если узнает, что ему нельзя никого любить.
Звучит на первый взгляд странная сентенция: «Я полюбил Глухого («Адагуа» – «Глухой» – прозвище Нестора Лакобы, поскольку он был слабослышащим). Я знаю, что Берия его сожрет, но я не могу ему помочь, потому что он мне нравится». Далее следует разъяснение: «Начал любить человека – начнешь ему доверять. А начнешь доверять – рано или поздно получишь нож в спину».
В обычном социуме люди могут доверять друг другу без опасения получить удар в спину. Особенно много таких примеров среди фронтовиков, которые участвовали в одних боях, ходили в разведку, вместе лечились в госпитале. Такие люди могут дружить во время войны и после, в том числе семьями. Но власть устроена по-другому, тем более высший ее уровень. Сами люди, которые в нее идут с желанием сделать серьезную карьеру – уже представляют собой качественно иной человеческий материал, чем рядовые обыватели или даже интеллектуалы.
Часто аналитик может понимать общий расклад факторов и дать совет первому руководителю. Но если его поставить на место государственного управленца, то сам он такие действия совершить не сможет. Поэтому высшее чиновничество живет по своим законам и алгоритмам, а помогающие им научные и аналитические структуры – по своим. Потому что у них несопоставимые потенциалы по волевым качествам, способности брать на себя ответственность, переступать через нормы морали.
Когда правитель гармонично сочетает в себе разум, силу (политическому лидеру, особенно в сложные периоды, необходимо иметь хорошее здоровье), мужество и волю, то входит в Историю как гений власти. Таких людей не очень много и среднестатистический житель знает их гораздо больше, чем великих ученых или деятелей искусства.
В обычном человеческом обществе люди, которые не способны на благодарность, тоже встречаются гораздо чаще, чем хотелось бы. Но в большой власти процент таких индивидов значительно выше. Недавнее прошлое Казахстана тоже ярко продемонстрировало изобилие способных переобуться в прыжке, поэтому проблема доверия и надежности всегда стоит остро, а на исторических переломах – тем более.
Продолжение следует
Дулат ЖАНАЙДАРОВ, специально для «Ведомостей Казахстана»
Автор:
Исторические ведомости
