Вертикально-интегрированные холдинги и коммерческий банк для фермеров может стать новой «фишкой» реформ Минсельхоза.
Попробуем вывести начатый нами разговор о том, чего не хватает казахстанскому Агропрому на практические выводы-рекомендации для новой команды Минсельхоза. Но поскольку наше утверждение, что ему не хватает, прежде всего … «новой коллективизации» выглядит сразу и как очевидное, и как невероятное, постараемся дополнительно подкрепить его со всех сторон.
ПРОГРАММА, ИДУЩАЯ ВСПЯТЬ
Начнем с того, что мы уже сказали: находящаяся как раз на середине своего срока «Государственная программа развития агропромышленного комплекса Республики Казахстан на 2017-2021 годы» уже явно захлебывается.
Такое впечатление, что ее разработчики, заложив для себя очень льготные первые два года, заранее знали, что за последующие показатели отчитываться придется уже не им. И вообще, как бы много разных контрольных параметров не было записано в Программе, если вместо результирующего сокращения валютных затрат на импорт продовольствия эти затраты неуклонно растут – зачем вообще все остальное?
И еще из уже сказанного нами: тот факт, что производство муки с советских еще колхозно-совхозных времен мы увеличили вдвое, а растительного масла – вчетверо, это хорошо. Но если валовые сборы и урожайность с тех пор остались на том же уровне, а мясной передел просто рухнул – отвернуться от этого никак не получится.
Обрушение производства шерсти, в котором остались жалкие 4 % от прежнего, промышленная обработка кожи и шкур, сохранившаяся только на 23 %, выпуск мяса и мясопродуктов в размере 24 % от далеко не изобильных советских лет, колбас — только 29 % от того, что выпускали Алматинский, Семипалатинский, Петропавловский и другие мясокомбинаты Казахской ССР, сливочное масло – 22 % и молоко – 37 %, сахара, при всем нынешнем тростниковом сырье только 88 % от прежнего – это не просто обрушение сельскохозяйственной отрасли и пищевой промышленности.
Это – общенациональная катастрофа, производственная, социальная и концептуальная. И только при такой оценке, взяв ее за основу, можно выстраивать планы преодоления ее последствий.
Изобилие же всего съестного в наших универсамах, фантастический, невероятный по прежним временам выбор мясных и молочных изделий, самых разных деликатесов не должен затмевать сути. Да, частная инициатива, конкуренция и современные технологии тоже дали свое, но в основе – повальная бедность казахстанского покупателя и … импорт.
Конвертация части «нефтедолларов» в широкий продуктовый выбор – это такая блестящая витрина нашей сырьевой экономики, но обманываться – опасно для нашего же будущего.
РОССИЙСКИЙ ПОВОРОТ
Второй блок аргументов – это пример России, на которую все равно приходится оглядываться. Особенно после поворотного послания президента Путина.
Поворот, если вдуматься в провозглашенную в первой части послания политику «сбережения и умножения народа», и в суть объявленной в финале конституционной реформы – это разворот от «вывозной» экономики к национально-созидательной.
И здесь пример аграрного комплекса России, поднимающегося все последние годы как раз вследствие «постмайданной» еще ссоры России с США-Европой, политики санкций и контрэмбарго на европейское продовольствие – чрезвычайно поучителен.
Наш когда-то земляк и давно уже москвич Виктор Шацких, когда-то заведовавший сельскохозяйственным отделом «Казахстанской правды», пишет, что в ту пору СССР покупал у США и Канады 40 миллионов тонн зерна в год. А сейчас Россия сама ежегодно продает за границу 45 миллионов тонн пшеницы и ячменя.
И хотя у Казахстана сейчас тоже немалый зерновой экспорт, мясо мы массированно импортируем, тогда как россияне импортозависимость практически сняли, а по той же свинине и курятине сами становятся экспортерами. Им осталось подтянуть только производство говядины и молока – отрасли не скороспелые, требующие времени и «длинных» вложений, но и там они нас сильно опережают. Если верить Шацкому, средний надой на одну корову в России составляет около 6 тыс. кг в год, в Казахстане же чуть больше 2,5 тыс. кг молока, получается чуть ли не пропасть.
Рецепт успеха? – пожалуйста: вертикально интегрированные холдинги. В которых все этапы производства: выращивание фуражного ячменя и люцерны, откорм скота, забой, разделка туш, расфасовка, доставка мяса в сетевые магазины, а часто и сама торговая сеть – находятся в одних руках. Иногда в тех же руках находится и банк, кредитующий такое сверхмощное хозяйство.
В 90-е годы и в России, рассказывает непосредственно все наблюдавший наш земляк, на верхах тоже взяла моду мысль, что вместо заскорузлых колхозов-совхозов надо переходить к современному индивидуальному фермерству, как в Европе.
Но быстро выяснилось, что по-европейски не получается и за дело взялись, если хотите, олигархии. Да, российское сельское хозяйство во многом поднялось как политический контраргумент Западу, благодаря непосредственно властному участию в нем, насыщению не только деньгами, но и административным ресурсом, но факт налицо – на мелкораздробленной крестьянской основе современного производства не выстроишь.
УРОКИ ИСТОРИИ
Собственно, вся наша история говорит о том же, и это третий наш аргументный пакет.
Земледелие и животноводство на суровых просторах Евразии всегда были общинными, и не только по злой воле бояр-помещиков и райкомовских комиссаров.
Любое хозяйствование на земле давало продукции в три-шесть раз меньше, чем в каких-нибудь Франциях с Германиями, отсюда и крепостное право – обработка обширных, но не сильно продуктивных помещичьих владений требовала концентрации и закрепления рабсилы.
И после отмены крепостничества село жило общинным строем, который попытался, но не сумел разрушить Столыпин. Большевики же через кровавую и насильственную коллективизацию восстановили ту же сельскую производственную и бытовую общинность, направив и ее на решение общей модернизационной задачи.
Точно также и родоплеменное устройство кочевого общества есть прямая проекция евразийской истории с географией. Расселяться со своими индивидуально-семейными стадами по безбрежной степи – означало гарантированную гибель. Объединяющий от десятков до сотни семей род – это оптимальная производственная и бытовая единица, обеспечивающая пропитание, безопасность и продолжение потомства его членов.
Поэтому и здесь историческая преемственность с колхозами – тоже налицо.
СУБСИДИИ, КРЕДИТЫ, НАЛОГИ: С МЕЛКИМ КЛИЕНТОМ НЕ ПОРАБОТАЕШЬ
И еще пакет аргументов, уже насчет сегодняшней действительности. Давайте просуммируем, каковы основные проблемы сегодняшних сельских производителей?
Сколько ни опрашивай, на первых трех местах получаются: а) субсидии; б) кредиты и в) налоги. Субсидий – мало, гоняться за ними бесполезно, все равно достаются они не всем, а «своим». Кредиты – удушающе дороги, но и при этом недоступны. Налоги – вынимают из крестьянского хозяйства не только последние деньги, но и отнимают время и выматывают нервы.
Однако если мы проведем тот же опрос с другой стороны – со стороны инстанций, отвечающих за субсидирование, кредитование и налогообложение сельского производства, получим ровно тот же перечень первостепенных проблем: а) субсидии – совершенно невозможно разобраться в массе претендентов, нередко сомнительных и безответственных; б) кредиты – тоже самое, некому давать – масса желающих, но почти нет ответственных, способных отвечать по своим обязательствам, в том числе достаточным залогом и в) налоги — с массы мелких плательщиков не столько платежи, сколько слезы и недоимки.
Возьмем то же крайне необходимую столько и рискованную отрасль страхование от неурожаев и других бедствий: налаженной системы так и не получилось, в основном – ввиду раздробленности и мелкоты клиентуры.
То есть, и с этих позиций государству, банковским, страховым институтам, производителям и поставщикам сельхозтехники, удобрений и всего остального элементарно не хватает основного – наличия на селе достаточно крупных, устойчивых и ответственных партнеров.
ГЛЯДЯ В ПОСЛАНИЕ
Наконец, давайте включим в нашу аргументацию и такой документ, как президентское Послание народу, тем более оно первое у второго президента.
Все-таки, и сам глава государства, и специалисты АП постарались отразить самое важное, смотрим:
«Эффективный малый и средний бизнес – прочная основа развития города и села» — так сказано и с чем тут спорить? «В первую очередь, малый бизнес обеспечивает постоянную занятость жителей села, снижает безработицу. Формируя налоговую базу, также пополняет местный бюджет» — а вот здесь уже вопрос: благодаря как раз «малому бизнесу» именно в селе процветает «самозанятость», а то и прямая безработица, отток молодежи в город.
Зато есть в Послании прямо адресный раздел – «Развитый агропромышленный комплекс» и начинается он с такой констатации: «Сельское хозяйство – наш основной ресурс, но он используется далеко не в полной мере» — так и есть!
«Нужно отходить от сырьевой направленности экспорта сельхозпродукции, которая достигла 70 %, в то время как перерабатывающие предприятия загружены всего на 40 %» — да, нужно. А кто будет снабжать переработку, если вместо крупных поставщиков масса мелких подворий?
И далее много сказано по земельному вопросу:
«Вопрос неэффективного использования земельных ресурсов становится все более актуальным. Пора приступить к изъятию неиспользуемых сельхозземель» — если взять самое важное.
Опять-таки, а кто сумеет полезно использовать это самое изъятое – не отдельные же личные подсобные хозяйства!
КАК УДОВЛЕТВОРИТЬ СЕЛЬЧАНИНА
А на закуску аргумент из самой Аграрной программы: всего в ней девять задач, первая — обеспечение продовольственной безопасности, последняя — повышение уровня удовлетворенности условиями жизни населения, проживающего в сельской местности.
Первая – выполняется в обратную сторону: судя по росту пищевого импорта, продовольственная безопасность не повышается, а понижается. А как насчет уровня удовлетворенности сельских жителей, да не по отчету, а по факту? Да еще если поставить этот показатель не в конец, а в начало списка приоритетов Минсельхоза!
Согласитесь, что повышать удовлетворенность сельского жителя можно только в комплексе, при наличии хорошо оплачиваемой постоянной работы и хорошо устроенного сельского быта. И здесь без крупных производственных объединений, – современных «колхозов-совхозов», категорически ничего не получится.
Отсюда и конкретное пожелание Минсельхозу – совершенно такое очевидное и совершенно невероятное: займитесь программированием новой сельской коллективизации!
Как именно это делать – смысла расписывать пока нет, сначала требуется довести до сознания принимающих решения собственно постановку вопроса.
Чтобы строить что-либо серьезное, нужно рассчитать и заложить прочный фундамент. А фундаментом для сельского хозяйства Казахстана могут быть только крупные вертикально интегрированные агрохолдинги.
По-хорошему, они должны стать сельским продолжением инфраструктуры всех тех городов и райцентров, вокруг которых есть годные для возделывания земельные ресурсы.
Для начала – создать несколько пилотных проектов, сконцентрировав на них силы и ресурсы, потому что распылять все равно недостающие средства на все раздробленное село и какие-то отдельные «прорывные» направления – значить пускать деньги и усилия по ветру.
Понимаю: сказанное, с позиций официальных регламентов, применяемых практик и практикуемых воззрений выглядит, как минимум, голым популизмом и непрофессионализмом, эдакой городской смесью колхозной ностальгии с утопическими мечтаниями.
Что ж, готов подставиться: пусть те, кто действительно разбирается в реалиях современного сельского хозяйства, убедительно расскажут, как замечательно обстоит в нем дело сегодня. Или, если все же признать, что правительственные агро-реформы, агро-программы и агро-обещания регулярно проваливаются, расскажет нам, как сделать их выполнимыми. Желательно, с демонстрацией не на бумаге, а на продовольственных прилавках.
ПЕТР СВОИК
Автор:
Фермерские ведомости