— Журналистская этика – это миф или реальность? Что скрывается под этим понятием?
— Конечно же, журналистская этика – это не миф, а такая же константа профессии журналиста, как Клятва Гиппократа для врача. Ее составляющие хорошо известны: правдивость и точность, которые в практическом плане выражаются в проверке информации на достоверность, а источников на надежность, а также беспристрастность и объективность – то есть журналист обязан охватить разные точки зрения и альтернативные версии событий.
Другое дело, что сегодня журналистская этика, как и профессия журналиста в целом, сталкивается с серьезным конкурентным вызовом в лице так называемых новых медиа, непрофессионалов информационного пространства, не обремененных ни нормами профессии, ни ее этикой и ограничениями, однако имеющих фактически равный доступ к каналам коммуникаций и возможности распространения информации, а потому – чрезвычайно оперативных и эффективных.
Ведь как раньше работали журналисты со скандальными и резонансными новостями? Традиционные СМИ, осознавая свою ответственность за публикацию только правдивой и подтвержденной информации, не спешили выдавать горячую новость без верификации и без разъяснения ее значимости и ценности для общества. То есть если даже в редакцию поступал сигнал о проблеме, сначала журналист должен был обратиться с запросом в уполномоченный орган, получить подтверждение, а затем еще обратиться к отраслевому эксперту, чтобы тот разъяснил, какие последствия будут иметь для общества те или иные события. Речь шла о днях иногда – о часах, конкурентным преимуществом изданий и информагентств был непосредственный доступ к пресс-секретарям госорганов или, еще лучше, – к их первым руководителям, также для работы была необходима обширная база отраслевых экспертов.
Однако сейчас конкурировать приходится не с профессионалами информационного рынка, а с миллионами дилетантов, наличие смартфона в карманах которых автоматически превращает их в ходячее информагентство. И речь идет уже не о часах и днях, а о секундах – кто первым запостил в соцсетях и на видеохостингах скандальное фото или видео – тот и является победителем в гонке за трафик, тому и достаются лайки и шеры, миллионные просмотры и мгновенная слава. Разумеется, что блогеры и активные пользователи соцсетей не «заморачиваются» на том, чтобы подтвердить информацию, разъяснить – хотя бы даже и для себя – суть происходящего. Для них главное – эмоциональная реакция, первое, что пришло им в голову, когда они столкнулись с возмутительным фактом, то и тиражируется как основная версия происходящего. Вряд ли непрофессионалы будут стремиться заглянуть за изнанку событий, осветить противоположную точку зрения, альтернативную версию событий. Получается такая «быстрая», «фаст-фудная» журналистика со смещенными нормами и сниженными требованиями.
И именно с этими новыми непрофессиональными субъектами информационного рынка приходится сегодня конкурировать традиционным СМИ. Разумеется, это приводит к эрозии самого понятия «журналистская этика», она остановится гибче, появляется множество оговорок, приемов, позволяющих ради эффективности и оперативности обойти постулаты профессии.
Например, появляется вброс о скоропостижной кончине лидера некоего государства, не отличающегося высокой информационной открытостью. Источник информации – весьма сомнительный, однако новость тиражируется во всех медиа со ссылкой на первоисточник. Что в этой ситуации остается делать добропорядочному изданию – только подключиться к этой конкуренции за читательский и зрительский трафик. На втором этапе, когда «сенсационная новость» уже легитимирована в информационном пространстве, она начинает обрастать интерпретациями, оценками и прогнозами, все больше врастать в информационную повестку и становится все более респектабельной. Факт «воскрешения» якобы почившего лидера спустя несколько дней никого уже не смущает и не принуждает к извинениям перед читателями и зрителями – таковы новые циничные правила игры, где главным мерилом успеха и профессионализма субъектов информационного рынка является трафик.
Но если бы еще традиционным СМИ приходилось конкурировать только с добросовестно заблуждающимися блогерами и пользователями соцсетей! Ведь еще есть анонимные Телеграм-каналы, которые проводят сознательные кампании дезинформации и исправно потчуют политически активную публику откровенными небылицами и конспирологическими теориями. И опять-таки мерилом их общественного авторитета и престижа является только трафик – количество подписчиков и просмотров…
Каким мне видится дальнейшее развитие ситуации? Полагаю, что вряд ли мы вернемся к прежним правилам игры – разве что не будет осуществлена тотальная блокировка соцсетей, что в принципе не реализуемо и никому, по сути, не нужно.
Думаю, что в постпостмодернистском мире изменятся сами критерии оценки информации – ее объективность и соответствие истине, скорее всего, будут признаны условными и, возможно, даже необязательными. В эпоху постправды мы будем иметь дело с огромным количеством субъективных правд, только из сложения которых можно будет составить более или менее объективную картину… в лучшем случае. В этих условиях «журналистская этика» вынуждена будет трансформироваться и, вероятно, задача профессиональных СМИ сведется к тому, чтобы предупредить читателя и зрителя об условности и относительности такого понятия как «достоверность» информации.
Что, собственно говоря, медиа и делают сегодня, снабжая информационные сообщения ссылками на первоисточники сообщения и перелагая тем самым ответственность на них. «Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данную информацию, мы просто считаем нужным сообщить вам о том, что она существует, ссылаясь на следующий первоисточник (переход по гиперссылке) – все претензии, пожалуйста, адресуйте ему», — говорят тем самым традиционные СМИ. Соответственно, в этой действительности ключевым навыком потребителя информации станет медиаграмотность, то есть умение оценивать источники информации и осознавать относительность ее достоверности.
— Освещение международной повестки напрямую сопряжено с освещением международных конфликтов – можно ли здесь остаться объективным? И где, в таком случае, грань между донесением позиции своей страны и пропагандой?
— В идеале журналист должен быть космополитом и быть строгим, прежде всего, к правительству своей страны, к своему народу, к моральности и этичности их решений и поступков. Но это в идеале. На деле же, конечно, никто из нас не свободен от субъективизма, особенно когда задевается такая высокочувствительная материя, как национальная гордость. Однако основные принципы журналистской этики: объективность, проверка информации и источников, представление альтернативной точки зрения (если им следовать) – способны минимизировать проявления уязвленного национального достоинства.
— Есть ли у Вас формула успеха качественного текста?
— Помню, однажды мы с коллегами по цеху обсуждали парадоксальную вещь. Бывает, что ты прорабатываешь тему, что называется, «от и до»: досконально разберешься в ней, исследуешь статистику, обратишься с запросом в госорганы и получишь развернутый ответ, опросишь несколько отраслевых экспертов – в общем, сделаешь все, как надо, однако готовая статья не пользуется читательским спросом и находится в разряде середнячков. А случается, что ради того, чтобы закрыть пробел на странице, ты в день сдачи газеты в печать вспоминаешь произошедший с тобой недавно курьезный случай, дополняешь его наблюдениями, комментариями, даешь эмоциональную оценку – и написанная «случайно» и наобум статья выходит в лидеры по просмотрам, ее перепечатывают десяток других СМИ и она входит в топ подборки общенациональных новостей ведущих поисковиков.
Получается, что у читателей находят отклик те материалы, в которых ощущается вовлеченность автора, которые затрагивают их эмоциональную и ценностную сферу. Впрочем, это не означает, что в СМИ должны печататься одни блоги и колонки. Полагаю, что именно в разумном балансе материалов «от ума» и «от сердца» и заключается успех качественного контента издания.
— Как главный редактор, как Вы считаете, чего сегодня не хватает авторам, которые пишут для изданий?
— Если вернуться к ответу на предыдущий вопрос, то очень часто ощущается отсутствие вовлеченности автора – слишком явная дистанция ощущается между журналистом, его ценностями, его личностью и эмоциональной сферой и проблемой, о которой он пишет. В результате материалы, сделанные профессионально, даже безупречно с точки зрения изложения фактов, получаются иной раз каким-то бездушными что ли…
Надо сказать, что эта эмоциональная «отключенность» журналиста появилась в постсоветской журналистике неслучайно, а насаждалась намеренно: в 90-е и 2000-е, когда ее апгрейдили якобы в соответствие с принципами западной журналистики на многочисленных тренингах в том же Казахстане учили, что журналист обязан быть абсолютно беспристрастным, объективным и непредвзятым. Из текстов «выкорчевывалась» подчистую оценочная и экспрессивная лексика. Авторская позиция – то, что раньше считалось едва ли не обязательным элементом журналистского текста – начала считаться проявлением «старорежимности» и провинциализма и клеймиться как «отсебятина». Частично такой подход оправдан, однако не уверена, что эти принципы следовало насаждать с таким рвением и так безоговорочно, поскольку в западной журналистике как раз-таки есть очень много субъективизма и той самой обаятельной «отсебятины».
Однако ведь у нас есть свои богатейшие традиции журналистики и публицистики – как российской, так и казахстанской. Достаточно вспомнить тексты основоположников казахской журналистики, известных публицистов, ученых, общественно-политических деятелей: Ахмета БАЙТУРСЫНОВА, Алихана БУКЕЙХАНОВА, Мыржакипа ДУЛАТОВА. Сколько в них полемического запала, насколько сильно в них проявлены гражданская позиция авторов, их ценности. Зато и сегодня, спустя сто лет, они способны эмоционально воздействовать на читателя, во всяком случае, куда больше, чем вчерашняя статья о курсе тенге.
Или взять публицистику выдающегося казахстанского поэта и мыслителя Олжаса СУЛЕЙМЕНОВА, которая, смею предположить, воздействует иной раз сильнее его поэзии. Столько в ней обжигающе личностного, так сильно она увлекает. Хотелось бы, чтобы молодые журналисты евразийского пространства обращались к творчеству классиков национальной журналистики и публицистики – русской, казахской, кыргызской, узбекской, советской – и черпали из нее какие-то фишки, принципы и приемы, которые бы формировали их уникальный авторский стиль.
https://ia-centr.ru/experts/iats-mgu/zh-tulindinova-konkurentsiya-s-fast-fudnoy-zhurnalistikoy-privodit-k-erozii-zhurnalistskoy-etiki/
Автор:
Другие СМИ. Избранное