В РК до сих пор нет четкой стратегии развития энергетики: ни угольной, ни ВИЭ, ни атомной
На фоне ажиотажа с выходом России из ОПЕК+, падении цен на нефть и тревожных гаданий по курсу тенге, становятся менее заметными более фундаментальные проблемы. А они – есть. В частности, по дальнейшим перспективам казахстанской электроэнергетики вообще, и судьбы АЭС, в частности.
Так, из братского Узбекистана приходят вести, что в начале февраля прошли очередные слушания по проблемам строительства АЭС в Казахстане и Узбекистане. Что обе стороны даже провели двусторонние консультации по этому вопросу. Что для будущих строек уже намечены конкретные места. И что фундаменты под первую очередь АЭС в Узбекистане начнут заливать уже в этом, 2020 году.
Но мы здесь, в Казахстане, ни о каких слушаниях не слышали!
Попытка разобраться выводит нас на сообщение пресс-службы Министерства энергетики Республики Узбекистан. О том, что согласно международным нормам и требованиям МАГАТЭ в ближайшее время ожидается проведение общественных слушаний на территории Узбекистана и сопредельных стран, в том числе Казахстана по ОВОС (Оценке воздействия на окружающую среду) деятельности по размещению сооружений и эксплуатации Узбекской АЭС.
Что, с одной стороны, вносит некоторую ясность: ОВОС будут обсуждать и в Казахстане тоже, но применительно к строительству АЭС в Узбекистане. Хотя, опять-таки, трудно вообразить даже теоретически, каким образом организаторы такого обсуждения собираются добиться от казахстанской общественности хотя бы относительной поддержки самой идеи обзаведения Узбекистаном собственной АЭС, или хотя бы не единодушного неодобрения. При том, повторим, что заливка фундаментов запланирована уже на этот год.
УЗБЕКИСТАН – НАШ ЛИДЕР
Впрочем, дело по продвижению АЭС и в самом Казахстане тоже не стоит на месте. Из того же узбекского источника мы узнаем, что 5 февраля в Минэнерго Узбекистана состоялась встреча с делегацией министерства экологии, геологии и природных ресурсов Казахстана, во главе с министром Магзумом Мирзагалиевым. В ходе которой казахская сторона положительно оценила меры соседней страны по мирному использования атомной энергии и была достигнута договоренность о совместной работе в данном направлении.
С одной стороны, министерство экологии больше занимается продвижением ВИЭ, да и вообще, атомная энергетика – это по ведомству казахстанского Минэнерго, которому и надо бы быть в центре событий. И здесь мы спотыкаемся о такой совершенно поразительный факт: Министерство энергетики Республики Казахстан … не имеет никаких планов на этот счет.
В смысле, у Минэнерго есть только утверждаемые в начале каждого года «Прогнозные балансы электрической энергии и мощности» на данный и последующие пять лет, но … никаких планов насчет того, как эти балансы предполагается покрывать. И вот это отсутствие у ответственно за электроэнергетику ведомства хоть какой-то определенности насчет того, как именно будет развиваться национальная энергосистема, выглядит тем более поразительно на фоне удивительно залихватских, — другого слова трудно подобрать, подходов к тем самым прогнозным балансам.
ПЕРСПЕКТИВЫ ЕСТЬ, ПЛАНОВ – НЕТ
Так, если судить по утвержденным 14 января прошлого 2019 года «Прогнозным балансам электрической энергии и мощности на 2019-2025 годы», всего за пять следующих лет предстояли буквально эпохальные свершения: вывод 1 ГВт устаревших мощностей и ввод 7 ГВт новой генерации. То есть, если верить составителям балансов, они собирались вывести из работы мощность, эквивалентную Экибастузской ГРЭС-2 и ввести новые мощности, даже большие, чем у двух крупнейших действующих станций – Экибастузской ГРЭС-1 и Аксуской ГРЭС.
Но, повторим, совершенно никакой конкретики насчет того, на каких электростанциях, за счет каких мощностей, за какие деньги и при каких тарифах все это будет осуществляться.
Нам уже приходилось выражать удивление на этот счет и, возможно, не без пользы.
Наступил январь 2020 года, и уже новый министр утверждает «Прогнозные балансы … на 2020-2026 годы», намного менее залихватские. Если вывод из работы устаревших мощностей остался примерно тем же, то необходимость во вводе новых, — за счет пересчета перспективных нагрузок, снижена с семи тысяч до чуть более трех тысяч МВт, из которых 734 предполагается ввести в начавшемся 2020 году.
Ну что же, поверим, что расчетчики перспективных нагрузок просчитались не в этом, а в прошлом году и добавки в 3 ГВт вплоть до 2026 года должно хватить. Но три тысячи МВт, добавленные всего за шесть лет – это тоже очень и очень напряженное энергетическое строительство. Которому, даже в таком урезанном прогнозном варианте, надлежало бы начинаться безотлагательно.
Опять-таки, а какие электростанции, какого типа и где будем строить, — на этот счет Минэнерго продолжает поддерживать ту самую поразительную неопределенность. Как и год назад, у отраслевого органа нет никакого документа, сколько-нибудь конкретизирующего дислокацию, состав, сроки, объемы и прочие хотя бы самые общие параметры энергетического строительства, хотя бы на самые ближайшие годы.
Вернее, имеется совсем свежий (январский) документ под названием «Стратегический план Министерства энергетики на 2020 — 2024 годы», удивительным образом не содержащий даже намеков на то, каким образом Минэнерго планирует покрытие нагрузок по утвержденным им же прогнозным балансам на эти же годы.
Мы можем прочитать там, что электроэнергетическая отрасль полностью покрывает потребность экономики страны и населения, но, тем не менее, она должна развиваться опережающими темпами. И следующее не менее содержательное утверждение, что приоритетными направлениями развития электроэнергетики являются полное покрытие потребностей экономики, а также развитие инфраструктуры.
Что же до того, какую инфраструктуру и как развивать, в Стратегии упоминаются только не конкретизированные новые линии электропередач для перетока профицита энергии с севера в южные регионы. Про электростанции же – вообще ни слова.
Впрочем, одно упоминание, и как раз по интересующей нас теме, имеется: «в долгосрочной перспективе предполагается строительство атомных электростанций».
Получается, что министр экологии Казахстана, договаривавшийся с узбекскими энергетиками о совместной работе в атомном направлении, поторопил события – АЭС светит казахстанцам только в долгосрочной перспективе.
СНАЧАЛА ПОЛИТИКА, ПОТОМ ЭНЕРГЕТИКА
Впрочем, не стоит забывать, что в первый же визит только назначенного президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Москву, состоявшийся еще до проведения выборов, из уст президента России Владимира Путина прозвучало предложение о строительстве АЭС. Что в таком контексте означало первостепенно важное для отношений с принимающим власть новым президентом Казахстана, и, соответственно, отнюдь ни нечто отдаленное. А чуть позже сам президент Токаев подтвердил актуальность российского предложения, — в форме заявления, что без учета мнения населения решение о строительстве АЭС не примут.
Ну что же, заранее можно предполагать, что принимающим решение инстанциям совсем не просто будет заручиться положительным мнением населения. Однако главная на сегодня заковыка другого рода: а относительно чего требуемое мнение казахстанцев должно формироваться, коль скоро никаких доведенных до публичного пространства планов атомного строительства в Казахстане не существует?
Как, впрочем, и других, не атомных, планов дальнейшего существования электроэнергетики в Казахстане не существует тоже. И здесь налицо некая не просто удивительная, но и подозрительная связка.
ПОПРОБУЙ, ОТВЕТЬ!
Так попытаемся развеять подозрения и выступим если не с оправданиями загадочного уклонения Минэнерго от просветления перспектив курируемой отрасли, то хотя бы с объяснениями.
Итак, вообразим себе опрос населения насчет того, хочет ли оно, чтобы в ближайшие несколько лет:
— электроснабжение в Казахстане происходило со все большими перебоями и ограничениями;
— Казахстан вышел из Парижского соглашения по климату и отказался участвовать в борьбе с глобальным потеплением;
— стоимость электроснабжения в Казахстане выросла в 2-3 раза;
— Казахстан согласился на предложение России по строительству АЭС;
Дружное «не хотим» будет, конечно, ответом на все вопросы. И боюсь, что вариант с АЭС будет наименее дружным, хотя и тоже неодобрительным. И что прикажите делать Минэнерго, если за каждым дружным «не хотим» кроется весь возможный набор вариантов?
ПРО УГОЛЬ – МОЛЧА
В самом деле, если не доводить дела до реального дефицита мощностей, то наращивание генерации наиболее быстро и дешево обеспечивается достройкой блоков с третьего по восьмой на Экибастузской ГРЭС-2, а также строительством новой Балхашской ТЭС не в атомном, а в угольном варианте.
Да, это тоже приведет к повышению стоимости электроэнергии в Казахстане, но в наименьшей, по сравнению со всеми иными способами, величине.
Впрочем, поскольку объемы выработки-потребления электроэнергии вот только сейчас выходят на советский уровень, и все три десятилетия независимости тарифы формировались почти без капитальной составляющей, даже самый дешевый из возможных вариантов повышения тарифов тоже может показаться великоватым.
Оценочно, если соблюдать заложенные в «Прогнозные балансы …» темпы ввода новых мощностей, потребуется повышение тарифов примерно в полтора раза. И помимо негодования со стороны Греты Тумберг и мирового содружества, Минэнерго даже в относительно дешевом угольном варианте рискует нарваться на возмущение собственных граждан и бизнес-сообщества. Поэтому проще не рисковать и помалкивать.
По-видимому, без варианта достройки блока №3 на ЭГРЭС-2 не обойтись, а там и следующих блоков. Но тем более это лучше делать явочным порядком, не вписывая ни в какие способные привлечь внимание правительственные программы.
СОЛНЦЕ, ВЕТЕР И ВОДА — НАШИ … ДРУЗЬЯ?
Теперь насчет варианта покрытия растущих нагрузок самой современной и, несомненно, поддерживаемой всем населением солнечно-ветровой выработкой. Здесь так:
на начало 2020 года установленная мощность уже введенных ВИЭ – чуть более 1000 МВт, в этом году, благодаря уже проведенным аукционам, ожидается доведение мощности до 1600 МВт, в 2021 году до 2100 МВт.
В 2018 году доля возобновляемой энергетики в выработке электроэнергии составляла 1,3 %. По итогам 2019 года доля выросла до 2,4 %, на 2020 год задекларированы 3,3 %, а в «Прогнозные балансы» на 2026 год заложен рост до 4,5 %.
Что интересно: по отчетности КОРЭМ (Казахстанский оптовый рынок электрической энергии и мощности) получается, что собственно альтернативная – ветровая и солнечная выработка в 2018 году составила лишь 0,5 %, а в 2019 – 1 %. Разница объясняется, по-видимому, включением в отчетность Минэнерго части выработки ГЭС, так называемых «малых», что улучшает показатели, но несколько уводит в сторону.
В любом случае, с точки зрения наращивания собственно генерации, необходимые до 2026 года три тысячи МВт через ввод только ВИЭ набрать не трудно. Тем более, что участие в аукционах приняли 138 компаний из десятков стран: кроме Казахстана, это Россия, Китай, Турция, Франция, Болгария, ОАЭ, Италия, Нидерланды, Германия, Малайзия, Испания.
Еще бы: государство на 15 лет вперед гарантирует тарифы, более чем привлекательные для инвесторов. Так, если предельные тарифы для основных электростанций казахстанской энергосистемы на уровне 2020 года лежат в диапазоне 4-6 тенге/кВт-час (без НДС), то средняя аукционная цена 2019 года составила для ветровых электростанций 20 тенге/кВт-ч, солнечных 15 тенге и биогазовых 32 тенге/кВт-час. К тому же заметим, что гарантированные тарифы для уже построенных ВИЭ существенно выше, победители же последних аукционов уже поняли, что погорячились и, похоже, пытаются избавиться от выигранных ими проектов.
Заметим, что государственное субсидирование ВИЭ в Казахстане отсутствует и гарантируемое государством тарифное стимулирование на самом деле перекладывается на угольные электростанции, обязанные закупать экологически чистую, но в разы более дорогую электроэнергию, растворяя ее стоимость в своей дымящей, но зато дешевой выработке. Покуда это всего 1,5-2,5 процента, угольные станции еще терпят, однако дальнейшее строительство ВИЭ неизбежно вынудит (уже вынуждает) Минэнерго прибегать к повышению тарифов во всей энергосистеме.
Но нас больше интересует другое – видение Министерством перспективы ВИЭ. Вклад именно альтернативных мощностей в рост располагаемой генерации составители «Прогнозных балансов» благоразумно не выделяют, но если судить по указанной выработке, то на горизонте 2026 года Минэнерго видит никак не более 2000 МВт располагаемой мощности альтернативных электростанций, — то есть не более того, что уже работает или распределено на аукционах.
И это, прямо скажем, реалистичный подход, потому что в нынешнем виде «зеленая энергетика» в Казахстане – это откровенно конъюнктурный и лоббистский коммерческий проект, обеспечивающий его участникам сверхприбыли, за счет уже предрешенного на годы вперед удорожания тарифов не только без решения проблем развития национальной энергосистемы, но и с созданием дополнительных.
Так, если бы было проведено общее технико-экономическое обоснование развития национальной энергосистемы по «зеленому» варианту, с определением необходимых затрат собственно на ВИЭ, на строительство дополнительных газотурбинных маневренных мощностей, контр-регуляторов на ГЭС, либо мощных аккумуляторов, на общую адаптацию национальной энергосистемы к работе с неподдающимися диспетчерскому регулированию альтернативными источниками, и все это было бы сведено к результирующим тарифам – пришлось бы показывать их рост в те самые 2-3 раза, а то и больше.
Что, конечно, сильно подорвало бы уверенность казахстанцев в замечательных перспективах «зеленой энергетики» и породило бы вопросы насчет того, кто и зачем еще со времен ЭКСПО-2017 развивает ее столь успешно.
Кстати сказать, ставка на «зеленую энергетику» не проходит и по Парижскому соглашению: ветровую-солнечную генерации, придется дополнять – хотя бы на половину устанавливаемой мощности, еще и высокоманевренными газотурбинными электростанциями, способными подхватывать нагрузку в пиковые часы или просто в безветренные несолнечные дни. Выбросы, разумеется, будут поменьше, чем в просто угольном варианте, но все равно пойдут в существенный плюс к и так имеющимся. Тогда как Казахстан обязался не только не наращивать выбросы СО2 в атмосферу, но и снизить общую величину на 25 % к 2030 году.
Возможно, в силу именно этих объективных обстоятельств Министерство энергетики предпочитает ныне не выдвигать никаких конкретных планов и расчетов по линии ВИЭ.
АТОМ – ВЫХОДИ!
Остается, как видим, вариант строительства АЭС, единственный, в рамках которого Казахстану удастся исполнить взятые на себя обязательства по Парижскому соглашению.
Вариант тоже недешевый и тоже связанный с общим повышением тарифов, но здесь уже определяющую роль будет играть не экономика, а политика. И как раз из политических соображений вполне могло бы получиться решение, основанное на небольшом и растянутом на долгий срок тарифном лаге. Но, опять-таки, для этого надо начинать прорабатывать конкретный вариант и начинать разговор – с «Росатомом» и с казахстанской общественностью.
К тому же, похоже, Москва тоже не дает забывать о том разговоре.
Однако дело это тоже трудное и чреватое, поэтому и здесь удобнее посидеть пока тихо. Таково оценочное суждение автора.
Время же пока позволяет. Если по «Прогнозным балансам», то максимум нагрузки в этом году – 15,6 МВт, располагаемая мощность 18,2 МВт. Нормативный резерв мощности – 1,8 Мвт, в него тоже пока вписываемся. Правда, уже минувшей зимой максимумы пришлось проходить с перетоками из России, из-за непредусмотренного пребывания мощностей в ремонтах, но вдруг все наладится и аварийность изношенного оборудования впредь будет не расти, а снижаться.
К тому же, есть вариант к следующему январю опять поменять министра и еще раз пересчитать прогнозные балансы таким образом, чтобы вообще убрать необходимость роста. Два-три года продержаться вполне можно.
А пока Министерство энергетики еще только приступило к разработке «Концепции развития ТЭК до 2030 года» и его специалисты сами еще не определились с тем, что там будет написано.
Вот, не оправдал, конечно, позицию умолчания Минэнерго, но объяснил, надеюсь.
Петр СВОИК
Автор:
Инфраструктурные ведомости